> Закон человеческой природы
> Каждый слышал, как люди ссорятся. Иногда это выглядит смешно,
иногда – неприятно; но как бы это ни выглядело,
мы можем извлечь для себя важные уроки, слушая, что говорят
ссорящиеся друг другу. Они говорят, например: "Как бы вам понравилось,
если бы кто-нибудь сделал то же самое вам?", "Это мое место,
я его первый занял", "Оставьте его в покое, он ничего вам
не делает", "Почему я должен уступать?", "Дай мне кусочек апельсина,
я же давал!", "Ты же обещал". Каждый день люди говорят это –
и образованные, и необразованные; и дети, и взрослые.
> Здесь важно одно: человек говорит, что ему не нравится поведение
другого человека, и взывает при этом к какому-то стандарту
поведения, о котором, по его мнению, другой человек знает. И
тот, другой, очень редко ответит: "Какие еще стандарты?" Почти всегда
он старается показать, что на самом деле стандарта не нарушил,
а если и нарушил, для этого есть особые, веские причины.
Он делает вид, что в данном случае у него эти причины
были, – скажет, что ему дали кусочек апельсина
совсем при других обстоятельствах или что нечто непредвиденное
освобождает его от обязанности выполнить обещание. Так и кажется,
что обе стороны имели в виду какой-то закон, какое-то правило игры,
или поведения, или морали, или чего-то в этом роде, с которым
они согласны. И это действительно так. Если бы они не имели в
виду такого закона, они могли бы, конечно, драться, как дерутся
звери, но не могли бы ссориться и спорить. Ссорясь, мы стараемся
показать, что другой человек неправ. В этом не было бы смысла,
если бы между нами не было какого-то рода согласия в том, что
такое правота.
> Точно так же нет смысла говорить, что футболист что-то
нарушил, если нет определенного соглашения по поводу правил,
регулирующих игру в футбол.
> Этот закон раньше называли "естественным", то есть природным,
законом природы. Когда мы теперь говорим о "законах природы",
мы подразумеваем тяготение, или наследственность, или химические
законы. Но когда мыслители древности говорили о "законе человеческой
природы", они подразумевали под этим законы добра и зла.
> Мыслили они так: все физические тела подчиняются закону тяготения,
все организмы подчиняются биологическим законам, у существа по имени
человек есть свой закон, с той великой разницей, однако, что физическое
тело не может выбирать, подчиняться ли ему закону тяготения или нет,
тогда как у человека есть право выбора – подчиняться
естественному закону человеческой природы или нарушить его.
> Ту же идею можно выразить по-другому. Каждый человек постоянно,
каждую секунду находится под действием нескольких различных законов.
И среди них имеется только один, который он свободен нарушить. Будучи
физическим телом, человек подвластен закону тяготения и не может пойти
против него: если вы оставите человека без поддержки в воздухе,
у него будет не больше свободы выбора, чем у камня, упасть на землю
или не упасть. Будучи организмом, человек должен подчиняться
различным биологическим законам, которые он не может нарушить по своей
воле, точно так же как их не могут нарушить животные. То есть
человек не может не подчиняться тем законам, которые он разделяет
с другими телами и организмами. Но тот закон, который присущ
только человеческой природе, и который не распространяется на
животных, растения или на неорганические тела, – такой закон
человек может нарушить по своему выбору. Этот закон назвали "естественным";
люди думают, что каждый человек знает его по естеству, инстинктивно,
и никого не надо ему учить.
> Конечно, мыслители понимали, что время от времени будут попадаться
люди, которые не знают о нем, как время от времени нам встречаются
дальтоники или те, у кого совершенно нет музыкального слуха. Но, рассматривая
человечество в целом, они полагали, что представление о том,
как себя надо вести, очевидно для каждого. По-моему, они были
правы. Будь они неправы, всё, что мы говорим о войне, например, лишилось
бы смысла. Есть ли смысл говорить, что враг жесток или подл, если
нет такой вещи, как добро? Если бы нацисты не знали в глубине
сердца так же хорошо, как и мы с вами, что надо подчиняться голосу
добра, если бы они не имели представления о том, что хорошо, что плохо,
то, хотя нам и пришлось бы воевать против них, мы смогли бы их винить
в содеянном зле не более, чем в цвете волос.
> Я знаю, некоторые думают, что у закона порядочного поведения,
знакомого всем нам, нет твердого основания, потому что в разные века
разные цивилизации по-своему смотрели на нравственность.
> Это неверно. Различия были, но они всегда касались частностей.
<...>
Продолжение
=>