> Закон человеческой природы
(начало см. в выпуске 1-003)
> Я знаю, некоторые думают, что у закона порядочного поведения,
знакомого всем нам, нет твердого основания, потому что в разные века
разные цивилизации по-своему смотрели на нравственность.
> Это неверно. Различия были, но они всегда касались частностей.
Если кто-нибудь возьмет на себя труд сравнить нравственные учения,
господствовавшие, скажем, в Древнем Египте, Вавилоне, Индии, Китае,
Греции и Риме, то его поразит, насколько эти учения похожи друг на друга
и на наше, сегодняшнее понятие о нравственности. <(Некоторые
свидетельства автор обобщил в книге "Человек отменяется".)>
<Я хотел бы> попросить читателя, чтобы он подумал
о том, к чему бы привело совершенно разное представление о морали.
Представьте себе страну, где восхищаются людьми, которые убегают
с поля битвы, или где человек гордится тем, что обманул своих
благодетелей. С таким же успехом можно представить страну, где дважды
два будет пять. Люди расходились во взглядах на то, по отношению
к кому нельзя быть эгоистичным – только ли к членам своей
семьи, или к тем, кто живет вокруг, или вообще ко всем
людям. Однако они всегда были согласны в том, что не следует
ставить на первое место самого себя. Эгоизм никогда и нигде не считался
похвальным качеством.
> По-разному думали и о том, сколько жен следует иметь, одну или четырех.
Но всегда были согласны в том, что брать каждую понравившуюся
женщину мы права не имеем.
> Однако самое замечательное – в другом. Когда бы вам ни
встретился человек, утверждающий, что он не верит в добро и зло, вы
тут же увидите, как он возвращается к отвергнутым принципам. Он может
нарушить обещание, данное вам, но если вы попробуете нарушить обещание,
данное ему, то не успеете вы и слово вымолвить, как он воскликнет:
"Это нечестно!" Представители какой-нибудь страны могут
утверждать, что договор не имеет значения, но тут же, перечеркнув
собственное утверждение, скажут, что договор, который они собираются
нарушить, несправедлив. Однако если договоры не имеют значения, если
нет добра и зла, иными словами – если нет никакого естественного
закона, какая же может быть разница между справедливыми и несправедливыми
договорами? Я думаю, шила в мешке не утаишь: что бы они ни говорили,
совершенно ясно, что они знают этот закон так же хорошо, как любой
другой.
> Отсюда следует, что мы вынуждены верить в подлинное существование
добра и зла. Иногда люди ошибаются в определении, как ошибаются,
скажем, при сложении чисел, но понятие о добре и зле не больше
зависит от вкуса и взглядов, чем таблица умножения. Теперь, если вы
согласны со мной в этом, мы пойдем дальше. Никто из нас по-настоящему
не следует естественному закону. Если среди вас найдутся исключения,
я прошу их меня простить и советую почитать какую-нибудь другую
книгу, потому что всё то, о чём я собираюсь говорить здесь, не имеет
к ним отношения.
> Итак, возвратимся к обычным, нормальным людям.
> Надеюсь, вы не поймете превратно то, что я собираюсь сказать.
Здесь я не проповедую и, видит Бог, не пытаюсь показаться лучше
других. Я просто стараюсь обратить ваше внимание на то, что в
этом году, или в этом месяце, или, что еще вероятнее, сегодня
мы с вами не сумели вести себя так, как хотели бы, чтоб вели себя
другие люди. Объяснений и извинений может быть сколько угодно.
> Например, вы страшно устали, когда были несправедливы к детям;
не совсем чистая сделка, о которой вы почти забыли, подвернулась
вам в ту минуту, когда у вас было особенно туго с деньгами;
вы обещали что-то сделать для старого приятеля (и не сделали) –
да вы никогда не стали бы связывать себя словом, если бы знали заранее,
как ужасно будете заняты! Что же до вашего поведения с женой (или
мужем), сестрой (или братом), то если бы я знал, как они могут
раздражать, я бы не удивлялся – и кто я такой в конце концов?
Да, я такой же. Мне самому не удается соблюдать естественный
закон, и как только кто-нибудь начинает говорить мне, что я его не
соблюдаю, в моей голове сразу же возникает целый рой извинений и объяснений.
Но сейчас нас не интересует, насколько они обоснованны. Дело
в том, что они – еще одно доказательство того, как глубоко,
нравится нам это или нет, верим мы в естественный закон.
> Если мы не верим в ценность порядочного поведения, почему мы
так ревностно оправдываем свое, не совсем порядочное? Правда –
в том, что мы верим в порядочность очень глубоко, испытываем очень
сильное давление этого закона, просто не можем вынести, что нарушаем
его, и пытаемся списать свою ответственность на кого-то или на
что-то.
> Вы заметили, что мы подыскиваем объяснения только нашему плохому
поведению? Только наше плохое поведение мы объясняем тем, что были
усталыми, или обеспокоенными, или голодными. Свое хорошее поведение
мы не объясняем внешними причинами: мы ставим его исключительно в
заслугу себе.
> Итак, я хочу обратить ваше внимание на два
пункта: Первое: человеческие существа во всех частях земного шара
разделяют любопытную идею о том, что они должны вести себя определенным
образом. Они не могут отделаться от этой идеи. Второе: в действительности,
они не ведут себя таким образом. Они знают естественный закон, и они
нарушают его.
> На этих двух фактах основаны наше понимание самих себя и той
Вселенной, в которой мы живем.