=рассылка *Христианское просвещение*=

Милость и мир от Бога, Отца нашего и Господа Иисуса Христа! (Рим.1:7)

Тема выпуска:
Церковь: ее границы

В Церкви есть только одна граница — между истинной верой и идолопоклонством
Из размышлений
прот. Александра Меня о единстве Церкви
подборка Наталии Большаковой
Опубликовано: альманах "Христианос" X. 2001, Рига
www.alexandrmen.ru/nasledie/granica.html

* * *

> С давних пор люди колебались между национальной замкнутостью и обезличивающей нивелировкой. Христиане в свою очередь будут поставлены перед этой нелегкой альтернативой. Как совместить слова апостола: «нет ни эллина, ни иудея» с реальной многоликостью культур и психологических типов?

> Желание сберечь отечественное наследие будет нередко выливаться во вражду ко всему чужому. Истинным захотят считать только одно из земных воплощений христианства, то есть свое. Разрушая духовное соцветие церквей, вспыхнут распри, соперничество, расколы. Противоположная уравнительная тенденция поведет к попытке умалить или игнорировать неповторимую красоту каждого исторического облика Церкви.

> В действительности же вселенское христианство подобно горе, опоясанной лесами, кустарниками, лугами и ледниками, которые вместе составляют ее цельное одеяние. Нельзя ждать, что свет Евангелия будет преломляться одинаково. Проходя сквозь толщу различных народов, он станет создавать всё новые и новые ландшафты духовности.

> Знаменательно, что христианство не породило единой культуры, какую породили, например, буддизм или ислам. Теология Августина и Фомы <Аквинского>, русская икона и готика — только грани христианского творчества, соответствующие определенной среде и эпохе.

> Впрочем, плюрализм не упразднит и принципа единства. Напротив, чем богаче и разнородней станет жизнь Церкви, тем настоятельней окажется потребность в связующем ее стержне. Эту роль будут выполнять вероучительные формулы и канонический строй общин.

/А. Мень «На пороге Нового Завета», Брюссель, 1983, стр. 667-668/

* * *

> Нивелировка не годится по той простой причине (экуменизм противоположен нивелировке), что христианство должно выражаться в живых формах индивидуальных лиц и культур. Каждая культура имеет свое индивидуальное лицо. Поэтому должны быть не стертые черты, а сочные и полноценные именно этой цивилизации. Христианство в Индии должно быть именно индийским, а христианство в России иметь свои формы, и всё это закономерно. Пока существуют национальные отличия в психике, языке, культуре, должны быть и национальные Церкви. Но люди, по-видимому, не только этого не понимают, но считают, что их культурный ареал, их этнопсихология это и есть единственный эталон для всех.

/Цит. по книге: А. Еремин «Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков», М., 2001, стр. 189/

 

* * *

> Изоляция христиан с различной психологией была не только грехом братоненавистничества, но и самообеднением. Выращенные вне контактов типы благочестия неизбежно оказались под властью этнопсихологии, и это привело к печальным последствиям...

> Из этого следует, что в будущем оздоровление духовной жизни трудно представить без экуменического диалога, без взаимопроникновения и взаимообогащения.

> Я отдаю себе отчет во всех трудностях, которые рождает встреча двух типов веры, но мне придает уверенность сознание того, что подлинная церковность лежит глубже этнопсихологии и культуры, и что Евангелие, силой которого мы существуем, содержит в себе всё, что необходимо для того, чтобы мы жили в постоянном обновлении, возрождении и уповании. Ведь разве не ясно, что все трудности и неудачи в мировой церковной жизни на протяжении веков проистекали от неправильного ответа на Божий призыв? Впрочем, никакие наши немощи не в состоянии разрушить неразрушимое.

*    *

> Существует тип людей, которые открывают для себя Бога на изломах жизни, в опыте страданий и отчаяния. «Страждущие люди», о которых писал в свое время Б. Джеймс, существуют, конечно, повсюду. Достоевский достаточно ясно показывает, что и русскому складу это присуще. Тем не менее, на Западе такой тип, очевидно, более ярко выражен (это линия, ведущая от Августина к Лютеру, Паскалю и Кьеркегору). Я особенно ощутил это, читая Бернаноса.

> То «одиночество перед Богом», о котором вы так хорошо пишете, нередко путь трудный и поистине крестный. Живое чувство общности с другими (сознание Церкви, как Общины) пусть и не до конца, но всё же преодолевает трагизм этого пути. В то же время культ Страстей несет в себе столько величественного, прекрасного и подлинно христианского, что без него (как составного элемента многообразной Церкви) мы потеряли бы много. Он особенно ценен в сочетании с другими путями, подобно тому, как Крест становится знаком победы в свете Воскресения. Следовательно, мы приходим всё к той же мысли о необходимости интегрального христианства, включающего всю гамму духовных путей и переживаний.

*   *

> Очевидно, что в церковной жизни следует развивать плюрализм форм, которые бы находили созвучие у людей разного типа. Конечно, я понимаю, что об этом легче говорить, нежели что-то сделать. Но, кажется, многие уже стали понимать, что терпимость к иному религиозному опыту есть не обязательно плод индифферентизма, но и плод интегрального понимания задачи Церкви.

*   *

> Я далек от мысли, будто экуменизм есть нивелирование форм церковной жизни (это «латинская» тенденция, к счастью, уже изживаемая католиками). Все национальные формы христианства и благочестия должны остаться и сохранить свое неповторимое своеобразие и глубину. Полный спектр культур и этнопсихологических типов может участвовать в общекультурном созидании, и это вовсе не грозит стиранием индивидуальных обликов церквей. Мы можем находить красоту и проникновенность в какой-нибудь африканской мессе, но это не значит, что нам нужно вводить в наших храмах барабаны.

> Думается, что все национальные Церкви имеют будущее (в том числе и у нас), но только при условии, что они не утратят связь с Целым; они ведь не изолированные островки, а части Тела, которое должно иметь единое кровообращение. Иначе их ждет духовная гангрена.

> Подобно тому, как любая культура есть аспект культуры мировой, поместные церкви обязаны преодолевать изоляционизм, сознавая себя ветвью Вселенской Церкви. Это, разумеется, сопряжено со многими трудностями. В частности, национальная замкнутость  —  серьезная помеха. Но какое доброе дело совершается легко? «Царство Божие усилием берется...» Я верю, что молитва «о соединении всех» обретет силу, когда перестанет быть только формулой, а наполнится живым конкретным содержанием.

*   *

> Судьба и драма Церкви и христианства имеет прообраз в Ветхом Завете. Завет — это берит, договор. Катаклизмы ветхозаветной истории обуславливались неверностью народа Божия Завету. Точно так же обстоит дело с «популюс Деи», новым народом Божиим. Если Церковь проходит через испытания, то причина этого в нашей измене Завету. Одна из важнейших Его заповедей: «Да будут все едино». Она была нарушена еще с апостольских времен. Поэтому проблема единства — не мода XX века, а непреходящее требование, обращенное ко всем нам (а не только к иерархам и ответственным лицам). Следовательно, для всех нас, рядовых священников и верующих, вопрос этот всегда актуален и жизненно важен.

/А. Мень. Переписка с Всеволодом Рожко. Вестник РХД, 1992, №165,стр.50-51,61,71,59-60,58/

 

* * *

> Тем, кто выступает против экуменизма, нужно помнить, что человек, который считает себя церковным деятелем, но идет против воли Христа, уже не выражает волю Христа и Церкви, он как бы выпадает из нее. Это совершенно очевидно. У него остается только название; если он говорит, что во имя Бога можно освящать зло и казнить людей, то такой человек уже вне святой Церкви. Он выражает свое ограниченное, греховное, отягощенное злом сознание, но не сознание Церкви. Это относится и к тем, кто разваливает Церковь.

/Цит. по книге: А. Еремин «Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков», М.,2001,стр.195/

* * *

> История Церкви — по фактам — преимущественно история отпадения людей от Христа, измены Ему на уровне слов и дел.

/А. Мень «Домашние беседы о Христе и Церкви», М., 1995, стр. 38/

 

* * *

> Только в единстве мы можем постигать Его полноту. Раскол христиан не может не сказаться на их религиозном сознании. Тайна Богочеловечества станет ближе к нам, если мы будем ближе друг к другу (и через это — к Нему). Восточный подвижник IV века Авва Дорофей сравнивал Бога с центром круга, а людей с радиусами; чем они ближе между собою, тем ближе к центру. Вот — мистическая основа для экуменизма.

*   *

> Как я уже говорил, причины раскола лежат вне чисто духовной сферы. То, что внешние вещи оказываются сильнее, — лишнее доказательство незрелости мирового христианства.

/А. Мень. Переписка с Всеволодом Рожко. Вестник РХД, 1992, №165,стр.62,57/

 

* * *

> Очевидно, Восток, место зарождения нашей Церкви, — зеркало состояния христианства. И нигде так не бушуют страсти разделения, как у Гроба Господня, как будто демон там заставляет христиан сталкиваться друг с другом, являя мусульманам, иудеям и неверующим позорнейшую картину взаимной грызни.

*   *

> В Новом Завете есть слова: надлежит быть между вами разномыслию. Что это означает? Это означает, что христианство, единое по духу, единое по корню своему, единое по своей богочеловеческой, мистической основе, на уровне человеческом, интеллектуальном, социальном — многообразно.

> Попытку пренебречь этим мы имеем в столь почтенном институте, как единый латино-католический христианский мир; попытку сделать единый стиль жизни: молитвы, богослужения, идеологии — во всём христианском мире. Это, конечно, прекрасно. Прекрасно потому, что в этом внешнем единстве проявлялось бы единство внутреннее. И человек, приезжающий с берегов Средиземного моря в холодные снега северных скандинавских стран, мог услышать тот же напев латыни и видеть статуи тех же святых, которые видел в своих краях. Но на самом деле эта попытка в значительной степени искусственная. Намерение ее благое, плоды часто бывали неплохие; кстати, только этим и держалась Европа в Средние века, тем, что Церковь была едина организационно, но, как известно, это привело к восстаниям и мятежам среди различных христианских группировок с разным стилем жизни, стилем душевным, стилем цивилизации. Восстание северных племен в виде Реформации, откол азиатских племен в виде монофизитских несторианских церквей, обособление восточно-православной Церкви как определенного этнопсихологического ареала, который впитал в себя наследие Византии и ряда славянских стран.

> Не всё славянское тождественно с православием, например, Польша. Польша — довольно сильная по цивилизации славянская страна, принадлежащая другому этнопсихологическому ареалу.

> Что же нас сегодня интересует? То, что внутри Православной Церкви уже давно намечалось многообразие ее ликов и форм. И мы не должны смотреть на те формы, которые нас не устраивают, которые кажутся нам устаревшими, как на нечто дегенеративное или же, как на пережиток минувших веков. Мы должны на это смотреть как на одну из форм духовности. Более того, здесь нам становятся понятными слова Нового Завета: надлежит быть разномыслию. В столкновении различных идей, установок мы яснее понимаем свои позиции. Поехав впервые на Запад уже с церковной установкой, Владимир Соловьев говорил, что вернулся он «более православным, чем был». Почему? Он увидел Запад, который знал по книгам, он увидел людей, почувствовал, что по своей душе, по своей психологии всё-таки принадлежит Востоку. И, будучи пионером экуменизма, одним из первых, кто принес жертву на алтарь соединения Церквей, он осознал очень прочно свою связь с восточной традицией. Значит, знакомство с чужим  —  не бесполезно...

/А. Мень «Домашние беседы о Христе и Церкви», М., 1995, стр. 45,17-18/

 

* * *

> Это наша добрая воля, чтобы видеть братьев по вере в тех, кто по-иному, чем мы, исповедует Христа Спасителя и Слово Божие, запечатленное в Библии. Мы должны относится к ним с доброжелательством и терпением, памятуя слова блаженного Августина: «В главном — единство, в спорном — свобода, во всём — любовь». {На самом деле авторство этого изречения принадлежит лютеранскому богослову XVII века Питеру   Мейдерлину (Peter Meiderlin)  —  Прим. ред. рассылки.} Твердо держась Предания своей Церкви, мы не должны презирать и унижать других, ибо все разделения имеют земное, человеческое происхождение, а в глазах Божиих — все мы Его дети, искупленные кровью Христовой.

*   *

> До тех пор, пока над людьми властвует традиция, пока у них нет своего личного мистического опыта, пока каждый идет по пути, по которому ему наказали идти родители, до тех пор традиция разделяет людей. Но когда каждый находит свой личный путь к Богу, становится ближе к Нему, тогда же он находит и общий опыт с теми, кто был до него, и с теми, кто находится в других традициях.

*   *

> К великому счастью, люди теперь начинают понимать, что многообразие есть судьба Церкви — судьба на долгие века, может быть, и на тысячелетия. И в этом многообразии, поднимаясь на неведомые высоты духа, встречаются святые — черные, желтые и белые  —  святые, говорящие на всех языках. Все они оказываются в одном лоне, в одном Царстве, более того, они оказываются ужасно похожи.

> Такие святые, как Франциск Ассизский или преподобный Серафим Саровский не принадлежат одной конфессии, одному кругу христианства  —  они принадлежат всему миру. В этом-то и проявляется всемирность истинной Церкви.

*   *

> Прежде всего, почему Церковь едина? Потому, что мы взираем на единство Божие. А это таинственное единство... Вы думаете, напрасно людям открылась тайна Божественного Триединства? Напрасно Бог открыл Себя как Творец, как Логос и как Дух? Нет, отнюдь! Это имеет прямое, практическое значение для нашей жизни. Это вовсе не отвлеченная метафизика! Не отвлеченная догматика! Когда Рублев писал свою Троицу, он пластически, красками и линиями изобразил вот эту незримую тайну любви, этот круг, который как бы манит и призывает человека изменить свою модель мира.

*   *

> Только на путях синтеза возможно двигаться вперед. Надо, чтобы мы вернулись к вселенской модели; барьеры губительны для взаимообогащения христианского Запада и Востока, губительны для цивилизации, потому что оставляют ее вне христианского контекста, вне христианской духовности, которая единственная может сегодня сохранить мир в целостности.

> Христос не хотел, чтобы мы постигали истину в одиночестве, а хотел, чтобы мы это делали вместе. Пусть это трудно, пусть любая общность человеческая содержит опасность искушений, трений, соблазнов — Он так хотел! Это была Его воля, Его Церковь, Его Дух, Который в ней присутствует и сегодня!

> Бог всем дал место в Своей Церкви. Она знает только одну границу — между истинной верой и идолопоклонством.

/Цит. по книге: А. Еремин «Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков», М., 2001,стр. 195,214,206,215,208-9/

 

* * *

> — Я слышал, что вы по происхождению еврей. Не считаете ли вы, что, являясь христианином, вы порвали со своим народом?

> — Ни в какой мере. Свою принадлежность к народу Божию я воспринимаю как незаслуженный дар, как знак дополнительной ответственности перед Богом. Он призвал Израиль на служение Себе, и его история — Священная История. Она продолжается и поныне. Если большинство моих единоплеменников не приняли христианства, то это лишь очередная глава в драме, совершающейся между Богом и миром. Она началась еще в библейские времена. Совершается она и среди других народов. Ведь многие из них частично отошли от христианства. Я счастлив, что могу своими слабыми силами служить Богу Израилеву и Его Церкви. Для меня Ветхий и Новый Завет неразделимы. Впрочем, это бесспорный тезис в христианском богословии.

> Как христианину и просто по натуре мне глубоко чужд любой шовинизм. Я ценю и люблю культуру, в которой вырос и которая так много мне дала, но ни на минуту не забываю о той ответственности и призвании, которые возлагает на меня принадлежность к Израилю.

> — А как вы в качестве православного относитесь к другим исповеданиям?

> — Отношение мое сложилось не сразу. Но путем долгих размышлений, контактов и исследований я пришел к убеждению, что Церковь по существу едина и разделили христиан главным образом их ограниченность, узость, грехи. Этот печальный факт стал одной из главных причин кризисов в христианстве. Только на пути братского единения и уважения к многообразным формам церковной жизни можем мы надеяться вновь обрести силу, мир и благословение Божие.

/ИЗ ИНТЕРВЬЮ НА СЛУЧАЙ АРЕСТА. Вестник РХД, 1990,№ 159, стр. 305/

Обратите внимание, что редактор-составитель рассылки не является, как правило, автором текстов, которые в рассылке используются. Автор текста указывается перед текстом.

Желаю всяческих успехов!  
редактор-составитель рассылки
Александр В. Поляков
<= предш. вып. темы
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU Каталог Христианских Ресурсов «Светильник»