> 11. Вера

> В этой главе я собираюсь поговорить с вами о том, что христиане называют верой. Очевидно, что слово "вера" они используют в двух смыслах или на двух уровнях, и я рассмотрю каждый из них по очереди. В первом случае это слово значит, что мы приняли или признали истиной учение христианства. Довольно просто. Но вот что озадачивает людей, по крайней мере, озадачивало меня: веру в этом смысле христиане считают добродетелью. Помню, я всё спрашивал, почему, на каком основании она может быть добродетелью  —  что нравственного или без нравственного в согласии с какими-то утверждениями? Я говорил, что каждый здравомыслящий человек принимает или отвергает что-то не потому, что он хочет или не хочет это принять, а потому, что доводы его убеждают или не убеждают. Если он ошибся, оценивая, насколько они вески, это не значит, что он плохой человек, разве что не особенно умный. Если же, считая их неубедительными, он всё-таки старается поверить, это просто глупо.

> Что ж, я и сегодня так думаю. Но тогда я не видел того, чего многие не видят и по сей день. Я считал, что, если человеческий разум однажды признал что-то истиной, он автоматически будет считать это истиной до тех пор, пока не появится серьезная причина пересмотреть привычную точку зрения. Собственно, я считал, что человеческим разумом управляет только логика. Но это не так. Скажем, на основании веских доказательств я совершенно убежден в том, что обезболивающие средства не вызывают удушья, а опытный хирург не начнет операцию, пока я совсем не усну. Однако когда меня кладут на операционный стол и я ощущаю эту ужасную маску, меня, словно ребенка, охватывает паника. Мне кажется, что я задохнусь; мне страшно, что меня начнут резать прежде, чем мое сознание отключится. Иными словами, я теряю веру в анестезию. И не потому, что эта вера противоречит рассудку  —  напротив, им-то она и обоснована. Я теряю ее из-за воображения и эмоций. Битва между верой и разумом, с одной стороны, и эмоциями и воображением  —  с другой.

> Когда вы задумаетесь об этом, то в голову вам придет множество примеров. Человек знает на основании достоверных фактов, что его знакомая девушка  —  большая лгунья, что она не умеет держать секретов и ей нельзя доверять. Но когда он с ней, разум его теряет эту веру, и он начинает думать: "А может быть, на сей раз она другая", — и снова ставит себя в дурацкое положение, рассказывая ей то, чего рассказывать не следовало. Его чувства и эмоции разрушили веру в то, что было правдой, и он это знал.

> Или возьмите другой пример: мальчик учится плавать. Он прекрасно понимает умом, что человеческое тело совсем не обязательно пойдет ко дну, если оставить его в воде без поддержки; он видел десятки плавающих людей. Но сможет ли он верить в это, когда инструктор уберет руку и оставит в воде без поддержки именно его? Или он внезапно потеряет веру, испугается и пойдет ко дну?

> Приблизительно то же происходит с христианством. Я не прошу кого бы то ни было принять Христа, если рассудок его под давлением доказательств говорит ему обратное. Так вера не приходит. Но, предположим, голос рассудка, опять-таки под давлением доказательств, свидетельствует в пользу христианства. Я могу сказать, что случится на протяжении нескольких недель. Наступит момент, когда вы получите плохие известия, или попадете в беду, или встретите людей, не верящих в то, во что вы поверили, и тотчас же противоречивые чувства поведут атаку на убеждения. Или придет минута, когда вас потянет к женщине, или вам захочется солгать, или вы собой залюбуетесь, или подвернется случай раздобыть деньги не совсем честно  —  короче, такая минута, когда было бы удобнее, если бы вся эта христианская вера оказалась выдумкой. И снова желания пойдут в атаку. Я не говорю о тех случаях, когда вы столкнетесь с новыми логическими доводами против христианства. Таким доводам или фактам надо смело смотреть в лицо, но не об этом, речь. Я говорю о тех случаях, когда христианским убеждениям человека противостоят настроения и чувства.

> Вера в том смысле, в каком я сейчас употребляю это слово, — искусство держаться тех убеждений, с которыми разум однажды согласился, независимо от того, как меняется настроение; ведь настроения будут меняться, какую бы точку зрения ты ни принял, я знаю это по личному опыту. Теперь, когда я стал христианином, у меня бывает такое состояние, когда христианская истина представляется мне маловероятной; а в бытность мою атеистом на меня порой находило настроение, когда она казалась мне очень вероятной. Такого мятежа чувств и настроений против вашего истинного "я" вам не избежать. Вот почему вера так необходима. Пока вы не научитесь управлять настроениями, пока вы не укажете им их место, вы не сможете оставаться ни убежденным христианином, ни убежденным атеистом. Вы будете вечно мятущимся существом, чьи убеждения зависят от погоды или от желудка. Следовательно, человек должен развивать в себе привычку веры.

> Первый шаг тут — признать, что ваши настроения постоянно меняются. Далее. Если вы однажды приняли христианство, позаботьтесь о том, чтобы каждый день на какое-то время сознательно возвращаться разумом к его основным доктринам. Вот почему ежедневные молитвы, чтение религиозных книг и посещение церкви неотъемлемы от христианской жизни. Нам надо всё время напоминать, во что мы верим. Ни христианские убеждения, ни какие бы то ни было другие не закрепляются автоматически. Их необходимо питать. Возьмите сто человек, потерявших веру в христианство, и поинтересуйтесь, сколько из них изменили свои убеждения под воздействием доводов разума? Вы увидите, что большинство отошло от христианства просто так, по инерции.

> А сейчас я должен перейти к вере в более высоком значении, и это самое трудное из всего, о чём я говорил. Вначале мы вернемся назад, к смирению. Вы помните, я говорил, что первый шаг на этом пути — признать присущую тебе гордыню? Второй шаг — серьезно попытаться осуществлять христианские добродетели. Одной недели для этого мало  —  такое короткое время ничего не покажет. Пытайтесь хотя бы шесть недель. Полностью провалившись, вы окажетесь, возможно, ниже того уровня, с которого начали, и обнаружите какую-то правду о себе. Ни один человек не знает, насколько он плох, пока по-настоящему не постарается быть хорошим.

> В наши дни, как это ни глупо, думают, что хорошие люди не знают, что такое соблазн. Это — ложь. Только те, которые стараются противостоять искушению, знают его силу. Вы поняли, как сильна немецкая армия, сражаясь против нее, а не сдавшись в плен. Вы познаёте силу ветра только тогда, когда идете против него, а не ложитесь на землю. Человек, который поддался искушению через пять минут, просто не знает, каким оно стало бы через час. Вот, между прочим, почему плохие люди очень плохо представляют, что такое зло. Они защитились от этого тем, что всегда уступали искушению в самом начале. Мы никогда не узнаем силу злого импульса, если не попытаемся противостоять ему. Христос был единственным человеком на земле, который ни разу не уступил искушению; поэтому только Он знал его во всей полноте.

> Итак, серьезно пытаясь не отступать от христианских добродетелей, мы учимся признавать, что неспособны жить в согласии с ними. От мысли, что Бог предлагает нам экзамен, на котором мы могли бы получить хорошие отметки, надо отказаться. Не годится и мысль о сделке, при которой мы могли бы исполнить наши обязательства и поставить Бога в положение, когда Ему просто пришлось бы, справедливости ради, выполнить Свои.

> Я думаю, каждому, у кого была какая-то неясная вера в Бога до того, как он стал христианином, приходили в голову такой экзамен или такая сделка. Но когда мы становимся христианами, мы начинаем понимать, что идея эта не срабатывает. Тогда некоторые решают, что само христианство обречено на неудачу, и отходят от него. Очевидно, они воображают Бога каким-то простаком. Но Он прекрасно обо всём знает. Одна из задач христианства именно в том и состоит, чтобы показать нам несостоятельность вышеупомянутых представлений. Бог ожидает той минуты, когда мы увидим, что на этом экзамене не заработаешь проходного балла и невозможно сделать Бога нашим должником. Потом приходит другое открытие. Каждая способность, которой вы наделены  —  способность двигать ногами или мыслить, — дана Богом, и если каждый миг своей жизни мы будем служить Ему одному, то и тогда не сможем дать Ему ничего, что Ему бы не принадлежало. Когда мы говорим, что человек делает что-то для Бога или дает Богу, мы — как маленький мальчик, который придет к отцу и скажет: "Папа, дай мне денег, я куплю тебе подарок". Конечно, отец даст, и подарок его порадует, всё это хорошо и правильно. Но только дурак подумает, что отец выиграл. Вот когда человек сделает оба эти открытия, Бог сможет по-настоящему приняться за него. Только после этого и начинается для него настоящая жизнь, человек пробуждается. Теперь мы можем перейти к вере во втором смысле.

рекомендую: ежедневная рассылка "Мысли о вере и Церкви"