Предыдущие части - a, b

 

> Большие, как островки, хлопья пены неслись навстречу мне, и я поминутно уворачивался, чтобы они, словно камни, не сломали мне ногу. Да и сама поверхность воды стала неустойчивой, пошла какими-то ямками и завихрениями, камушки на дне уже не были ясно видны, а меня так швыряло, что пришлось вылезти на берег. Там были большие гладкие камни, особой боли не причинявшие. Где-то за лесом раздавался громкий и радостный грохот. Что это такое, я узнал позже, когда обогнул излучину реки.

> Я увидел зеленые склоны, спускавшиеся амфитеатром к озеру, в которое с многоцветной скалы падал пенистый водопад. Мне снова показалось, что чувства мои воспринимают то, чего раньше не воспринимали. На земле я не охватил бы взором такого водопада, а грохот его оглушил бы всё и вся на двадцать миль вокруг. Здесь я удивился, вздрогнул — но принял и грохот, и самый вид, как принимает корабль большую волну. Грохот походил на хохот великана; вернее, ощущение было такое, словно целый класс великанов-мальчишек хохотал, плясал, пел и ревел, радостно трудясь над чем-то.

> Недалеко от того места, где водопад срывался в озеро, росло большое дерево. Брызги воды и пены переливались на нем, сотни птиц мелькали среди листвы, а листья были огромны, как вечернее облако. Откуда ни взгляни, сквозь зелень сверкали золотые яблоки.

> Вдруг я заметил, что внизу что-то шевелится. Поначалу мне показалось, что ожил куст боярышника; потом я увидел, что у куста кто-то есть; наконец, я разглядел, что это — один из призраков. Он пригибался, словно прятался от кого-то, и делал мне знаки — кажется, хотел, чтобы и я пригнулся. Но я не понимал, в чём опасность, и стоял прямо.

> Призрак огляделся как следует, и убедившись, что никого нет, кинулся к другому дереву. Бежать он не мог, трава мешала, но торопился изо всех сил. У дерева он встал, прижавшись к стволу, как бы ища защиты. Теперь я разглядел его лучше и понял, что он — тот пассажир в котелке, которого высокий Призрак звал Айки. Он постоял, отдышался и перебежал к третьему дереву. Не прошло и часу, как он достиг яблони. Точнее, он застрял метрах в десяти от нее.

> Тут он остановился прочно — он не мог одолеть окружавших дерево лилий. Ступать по ним было ему не легче, чем по противотанковым заграждениям. Тогда он лег и попытался проползти между ними, но они росли плотно и не раздвигались ни за что. Призрак очень боялся, как бы его не увидели. При каждом шорохе, при каждом дуновении ветерка он замирал и пригибался, а когда закричала птица, он пополз было назад, но одумался и снова стал продвигаться к большому дереву. Он просто корчился от того, что это у него не получалось.

> Ветер стал сильнее. Призрак отдернул руку и сунул в рот палец; по-видимому, лилия ударила его. Потом сильный порыв ветра налетел на дерево, ветки заметались, яблоки посыпались на траву и на несчастного Призрака. Он закричал. Я думал, что его совсем пришибло; действительно, он лежал минуты две и тихо стонал. Однако, потом он снова взялся за дело — он пытался засунуть яблоки в карманы. Конечно, это ему не удавалось, и он постепенно снижал свои требования. Сначала он решил ограничиться двумя яблоками, потом одним, самым большим, потом стал искать такое, которое влезло бы в карман.

> Как ни странно, ему это удалось. Я вспомнил, сколько весит листок, и восхитился его упорством. Несчастный Призрак поднялся, держа свое яблоко. Он припадал на одну ногу и сутулился, — яблоко пригибало его к земле. Однако он упорно, дюйм за дюймом, продвигался к автобусу по своему крестному пути.

> — Глупец! Положи его, — сказал кто-то. Такого голоса я не слышал никогда. Он был оглушительно-громким и в то же время журчащим. Я понял, что говорит водопад; и увидел, что это — и водопад, и светоносный ангел, как бы распятый на скале.

> — Глупец! — повторил он. — Положи. Ты его не донесешь. Да оно и не вместится в ад. Останься тут, научись есть такие яблоки. Листья и трава  — и те будут рады тебя научить.

> Не знаю, слышал ли это Призрак. Он приостановился и снова двинулся в путь, с превеликим трудом и превеликой опаской. Больше я его не видел.

> На муки призрака в котелке я глядел довольно благодушно; когда же он исчез, я понял, что мне не вынести водопадного ангела. Он, по всей видимости, меня не замечал, но сам я сильно смутился и постарался как можно небрежней двинуться дальше по течению, вниз. Глядя на серебряных рыбок, шнырявших на дне, я жалел, что для меня вода непроницаема. Мне бы не мешало выкупаться.

> — Назад не собираетесь? — услышал я, обернулся и увидел высокого Призрака. Он стоял под деревом и сосал прозрачную сигару. Волосы у него были седые, голос — хриплый, но культурный. Таким людям я всегда доверял.

> — Не знаю, — отвечал я. — А вы?

> — Собираюсь, — сказал он. — Больше тут видеть нечего.

> — Значит, остаться не хотите?

> — Ах, всё это пропаганда! — сказал он. — Никто и не думал, что мы останемся. Яблоки эти не укусишь, воды не выпьешь, по траве и то не пройдешь. Человек тут жить не может. Всё одна реклама.

> — Зачем же вы ехали?

> — Сам не знаю. Так, поглядеть. Люблю, знаете ли, сам всё увидеть. Когда путешествовал по Востоку, специально заехал в Пекин...

> — Какой же он?

> — А, ерунда! Ловушка для туристов. Где я только не побывал. Ниагару видел, пирамиды, Солт Лейк Сити, Тадж-Махал...

> — Какие они?

> — Чепуха на постном масле. Реклама... И, заметьте, всё одна шайка! Концерн у них такой. Возьмут атлас и тыкнут пальцем: тут будет достопримечательность! Что не выберут, всё сойдет. Реклама!

> — А там... э-э... в городе... вы жили?

> — В так называемом аду? Жил. То же самое, голову морочат. Расписали: огонь, черти, знаменитые люди жарятся, какой-нибудь Генрих VIII... А прибудешь туда — город как город...

> — Мне здесь больше нравится, — вставил я.

> — Не понимаю, что тут особенного, — не сдавался Призрак. — Обыкновенный парк, только неудобный.

> — Говорят, если останешься, привыкнешь... уплотнишься, что ли...

> — Знаем, знаем, — сказал Призрак. — Не верьте. Мне всю жизнь это твердили. Когда я был маленький, они обещали: будешь хорошим, будешь счастлив. Когда пошел в школу, они обещали: зубри латынь, потом легче станет. Когда я женился, какой-то кретин пообещал мне, что это поначалу тяжело, а терпение и труд всё перетрут. Вот и здесь то же самое, только я им не дурак!...

> — Кому это "им"! Тут вроде бы не то, что там, при жизни...

> — И чему вы только верите! Нового начальства не бывает. Всё одна банда. Я-то помню, как ангел-мамочка придет и всё из тебя вытянет, а потом как-то узнает злодей-отец. Вы что, не знаете? Они все в сговоре  — и евреи, и Ватикан, и диктаторы, и демократы. Что тут, что в городе — начальство одно. Сидят себе, над нами смеются.

> — Я думал, они враждуют...

> — Что ж вам еще и думать? Официальная версия... А видеть вы видели? Да, знаю, знаю, так они сами говорят. Но вы мне скажите, почему они ничего не делают? Почему эти, здешние, не нападут на город? Они сильнее. Если бы они хотели, они бы в два счета освободили нас. Сами видите: им выгодно, чтобы всё шло, как идет.

> Возразить мне было нечего, хотя такая версия не порадовала меня.

> — Да и вообще, — продолжал Призрак, — что нам тут делать?

> — А что делать там? — спросил я.

> — Вот именно, — сказал Призрак. — Что так, что этак.

> — Ну, а сами вы что бы сделали на их месте? — поинтересовался я.

> Призрак обрадовался.

> — Хитрый какой! — воскликнул он. — Значит, всё на меня свалили. Нет, они — начальство, они пускай и думают. С какой это стати я буду за них работать? На этом нас и ловят всякие святоши. Твердят, чтобы мы менялись. А вы мне скажите: если они такие умные, такие важные, почему же они нам не предложат чего-нибудь получше? Видите ли, ноги у нас окрепнут на ихней траве! Как бы не так! Вот, я вам пример приведу: приезжаете вы в гостиницу, и вам подают тухлые яйца. Вы идете к начальству, а они, чем выгнать повара, говорят: "Ничего, привыкнете!"... Что вы запоете?

> Призрак помолчал немного.

> — Ну, я пошел, — сказал он наконец. — А вы как?

> — Зачем мне идти, если всюду одно? — печально спросил я. Мне стало очень тоскливо. — Здесь хоть дождя нет.

> — Сейчас нет, — отвечал упорный Призрак. — Но я еще не видел, чтобы в такое вот утро не полил дождь. Да, это уж будут капельки! Продырявят, как пули!... Такая шуточка, видите ли. Сперва измочалят этими травами и речками, а потом изрешетят. Ну, со мной это не пройдет.

> И он удалился.