Тема выпуска:
Библия: Книги мудрых. Песнь Песней

Этот выпуск двойной, и для того, чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 2 примерно равные части.

В конце выпуска – форма для выражения Вашей его оценки и мнений.

A. Книги мудрых

"Книгами Премудрости" или "мудрых" называют пять книг: Иова, Притчей, Екклесиаста, Премудрости Иисуса, сына Сирахова и Премудрости Соломоновой. (Вместе с Псалтирью и Песнью Песней, в которых мы находим ту же направленность мысли, выраженной в поэтической форме, они составляют корпус УЧИТЕЛЬНЫХ КНИГ.) Мотивы, присущие литературе мудрых, содержатся в Кн.Бытия (история Иосифа) и в известной мере в Кн. Товита.

Родоначальником традиции Мудрецов в Израиле издавна считался царь Соломон. Свящ. писатели этой традиции вышли из среды книжников и именовались хакамами, мудрецами (евр. хакам`им). Это название происходит от понятия Мудрость (евр. хохм`а, слав. Премудрость). Первоначально оно было связано с искусством управления и достойным образом жизни, но постепенно раскрывался и его духовный, богословский смысл.

Содержание евр. слова "хохм`а" весьма сложно. Оно может обозначать ловкость движений или профессиональную сноровку, политическое чутье, проницательность, а также и хитрость, умение, искусство магии. Такая человеческая мудрость может служить как добру, так и злу, и эта двузначность в какой-то мере объясняет отрицательные суждения некоторых пророков о мудрецах (Ис 5:21; 29:14; Иер 8:9).

Позже мудрость стала обозначать жизнь по заповедям, в соответствии с волей Божьей, в надежде и послушании.

В евр. письменности тема Мудрости Божией (евр. хохмот — множ. число, употребляемое в значении превосходной степени) появляется довольно поздно, хотя происхождение мудрости от Бога никогда не отрицалось. Только после Плена стали утверждать, что Бог мудр Премудростью надмирной, действие которой человек видит в творении, но которая в своей сущности недосягаема и "неисследима" (Иов 28; 38–39; Сир 1:1–10; 16:24 сл; 39:12 сл; 42:15 — 43:33 и т.д.). Наконец, понятие Мудрости Божьей получило метафизический характер. Под ним подразумевалась высшая Мудрость Творца, которая отображается в мироздании, человеке и заповедях.

В большом прологе кн. Притч (1–9) Мудрость Божия говорит как некое лицо, она присуща Богу от вечности и действует с Ним в творении (гл. обр. Притч 8:22–31). В Сир 24 Премудрость сама свидетельствует, что она вышла из уст Всевышнего, обитает на небесах и послана Израилю от Бога.

В Кн. Премудрости Соломона образ Премудрости получает почти ипостасные (личностные) черты; там она определена как излияние славы Всемогущего, образ Его совершенства (7:22 — 8:1). Так Премудрость, являясь свойством Божиим, отделяется от Него и представляется как Личность. Для ветхозаветного человека эти выражения являются, по-видимому, яркими поэтическими сравнениями, но в них уже заложена тайна, подготавливающая откровение Св. Троицы. Подобно Логосу в евангелии от Иоанна, эта Премудрость одновременно и в Боге и вне Него.

 

Ветхозаветные писатели заимствовали литературный жанр "мудрости" у соседних народов. О наличии этого жанра на Востоке упоминает и Библия (3Цар 4:30; Иер 49:7; Вар 3:22–23; Авд 8). Открытие памятников Египта и Двуречья позволило составить представление о характере литературы мудрых в этих странах. В Египте на протяжении его вековой истории появилось немало книг мудрости. В Месопотамии, начиная с шумерийской эпохи, составлялись притчи, басни, поэмы о страдании, в какой-то мере напоминающие нам кн. Иова. Эта месопотамская мудрость проникла в Ханаан: в Рас-Шамре были найдены тексты о мудрости на аккадском языке. "Премудрость Ахиахара", появившаяся в Ассирии и распространившаяся в кругах, говоривших по-арамейски, была затем переведена на несколько древних языков. Некоторые из древних произведений Востока сходны с библейскими книгами мудрых и даже имеют с ними дословные совпадения (напр., между Кн. Притчей Соломоновых и егип. поучением Аменомепе).

Этот род мудрости по существу международен и не является собственно религиозным. В центре внимания мудрых стоит жизненный путь человека, но их метод — не философская рефлексия, как у греков, а собирание плодов жизненного опыта. Они преподают искусство жить и находиться на интеллектуальном уровне своей среды и эпохи; учат человека сообразовываться с порядком мироздания и указывают, как достигать счастья и успеха. Однако их советы не всегда приводят к желанным результатам, и этот опыт служит исходной точкой пессимизма, которым проникнут ряд произведений мудрости как в Египте, так и в Месопотамии.

 

Большинство книг мудрых В.З. представляют собой поэтические произведения, написанные либо в форме собраний афоризмов (евр. мишл`е, притчи), либо в виде поэм.

 

Книги мудрых возвещают то же богооткровенное учение, что и Закон, Пророки и Исторические книги. Но харизма мудрецов иная. Если в Законе содержатся прямые повеления Божьи, у пророков звучит Его голос, обличающий или предостерегающий, запечатлены видения грядущего мессианского Царства, а в Исторических книгах мы находим богословское осмысление событий священной истории, то в Книгах мудрых этого нет. Мудрецы не говорят прямо от лица Господня, они почти не упоминают о Завете, избранничестве, Обетовании, Мессии. Их духовный кругозор находится как бы вне священной истории; они исходят из повседневного человеческого опыта; говорят о жизни и смерти, любви и дружбе, семье и профессиях, о коллизиях, которые может переживать человек любого народа в любое время. От наставлений "житейской мудрости" авторы Книг мудрых постепенно переходят к трагическим вопросам бытия: о страданиях невинного (Иов) и о тщете всего земного (Екклесиаст). В Книгах мудрых еще не открыта перспектива вечной жизни и воскресения, но многие из них вплотную подошли к той черте, где человек жаждет постичь тайну воздаяния, не удовлетворяясь воздаянием через потомков. Однако даже в позднейших Писаниях мудрых (напр., в Кн. Премудрости Соломона) мы не находим вести о воскресении, а лишь веру в бессмертие души. Эти книги следует понимать в контексте всего Писания: они лишь этап, за которым следует новое Откровение. Мудрецы конкретизировали этический аспект Закона и Пророков и показали, что истинная мудрость жизни неотделима от следования воле Божьей, источника всякой мудрости. В этом заключается их непреходящее значение.

 

В-D.

> Евр. название книги Притч — Мишл`е. Это форма множественного числа от слова маш`ал, которое может обозначать не только притчу, но также афоризм, пословицу, поговорку, а в некоторых случаях — даже целую речь пророка, если эта речь полна живых и ярких образов. Слова "притчи Соломона, сына Давидова, царя Израиля" не следует понимать как указание на авторство в современном смысле слова. Речь скорее идет о том, что сборник, вобравший в себя изречения разных мудрецов, освящен именем Соломона — великого Мудреца (ср. образ Соломона в 3Цар 4:29–34). В теперешнем виде эта книга, по-видимому, восходит уже к эпохе после возвращения иудеев из вавилонского плена.

> Главная мысль книги вынесена в самое начало: "Господа бояться — вот в чём начало познания!" (1:7). За этими словами следуют наставления отца сыну (1:8 — 7:27): призыв искать мудрости, предостережения от общения с грешниками и злодеями. Важное место занимает совет не выступать поручителем за других — а не то сын может пустить всё отцовское достояние по ветру. Но еще важнее — не связываться с чужой женой. Почти половина отцовских наставлений — это предостережения от "чужой жены... с ее ласковой речью".

> Житейские наставления соседствуют с похвалой мудрости, сама же мудрость предстает в образе женщины, которая готова поделиться с людьми своим знанием, проницательностью и прозорливостью. Трижды в этой части книги отцовские поучения прерываются ее речами-призывами: 1:20–33; 8:1–36; 9:1–12. Мудрость дороже серебра, золота и драгоценных камней, это она помогает царям править, а судьям — вершить правосудие. Господь создал мудрость прежде бездны, прежде вод, земли и моря; она была с Ним при сотворении мира, "веселилась пред Ним непрестанно", и "радость ее — с сынами человеческими". Пожалуй, эти строки — самые прекрасные во всей книге; не случайно, что в христианском богословии они были отнесены к Христу как воплощенной Премудрости Божьей. Общение с мудростью — пир, куда она зовет всех людей (9:1–12). Ему противопоставлен пир глупости — то есть все той же гулящей чужой жены (9:13–18).

> Следующая часть книги — это "изречения Соломона" (10:1 — 22:16), собрание кратких афоризмов-двустиший, наставляющих в благоразумии, благонравии и благочестии. По-видимому, это собрание — древнейшая часть книги, послужившая ядром всего сборника. Стихи 22:17 — 24:22 вновь содержат наставления отца сыну, во многом перекликающиеся с первыми главами книги. Композиция, при которой более древний материал (в данном случае — афоризмы-двустишия) как бы "окольцовывается" редакторскими дополнениями (в данном случае — отеческими советами), характерна для многих ветхозаветных книг.

> К большому собранию мудрых изречений присоединено несколько сравнительно маленьких сборников: слова безымянных мудрецов (24:23–34); притчи Соломона, сохраненные людьми Хизки`и (в Синодальном переводе — Езек`ии), царя иудейского (25:1 — 29:27); изречения Аг`ура (30:1–4); "числовые" притчи (30:15–31); слова царя Лему`эла (31:1–9). "Числовые" притчи построены по модели, которая нам кажется странной, но в Ветхом Завете встречается нередко (ср. Ам 1:3 — 2:8; Пс 61:12; Притч 6:16; Иов 5:19; 39:35; Эккл 11:2). Краткие изречения Агура в чем-то близки скорее книге Иова, чем основному тексту Притч.

> Завершается книга гимном достойной жене (31:10–31). Он венчает собой то противопоставление хорошей жены и плохой (или чужой) жены, которое проходит красной нитью через всю книгу. Гимн достойной жене перекликается с гимном Премудрости в главах 8 — 9.

 

> В книге Притч снова и снова говорится, что мудрецы и праведники всегда преуспевают, а злые и нечестивые обречены на гибель. Книги Экклезиаста и Иова, примыкающие к той же самой традиции мудрых рассуждений, что и книга Притч, этот наивный оптимизм отвергают.

> Еврейское название книги Экклезиаста — Кох`елет. Это слово, которым называет себя автор книги, более в Библии не встречается. Оно происходит от евр. ках`ал (народное собрание) и обычно понимается как "человек, говорящий в народном собрании". В греческом переводе Ветхого Завета слово кох`елет было передано как экклесиаст`эс (от греч. экклес`иа, которое соответствует евр. ках`ал). Именно к греческому переводу восходит название этой книги Библии и в русской, и в западноевропейских традициях.

> Главное ощущение Экклезиаста — глубочайшее разочарование: всё в этом мире — пустая тщета. Автор называет себя Давидовым сыном и царем Иерусалима, однако это явно художественный прием: нам предлагается взглянуть на мир глазами царя, мудреца, баснословного богача, чтобы убедиться, что и с этой точки зрения всё — пустая тщета. Язык книги сильно отличается от "классического" древнееврейского, он отмечен явным арамейским влиянием и близок к еврейскому языку послебиблейской эпохи. Это указывает на гораздо более позднее время, чем царствование Давида и Соломона; чаще всего возникновение книги Экклезиаста относят к III в. до н.э.

> Ни богатство, ни мудрость, говорит Экклезиаст, не приносят человеку никакой пользы, счастье переменчиво, всех ждет одна участь, и человек ничем не лучше животного. Всеохватывающий пессимизм Экклезиаста, как кажется, вступает в конфликт уже не только с философией книги Притч, но и вообще с тем религиозным видением мира, которое составляет суть Ветхого Завета. Не случайно и в иудаизме первых веков н.э., и в раннем христианстве имели место споры о каноническом достоинстве книги Экклезиаста. Однако Экклезиаст (или, быть может, его безвестный продолжатель) заканчивает книгу словами: "Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, ибо в этом — весь человек. Всякое дело приведет Бог на суд — всё сокрытое, и доброе и злое".

---

> Книга Иова открывается рассказом о непорочном, честном и боящемся Бога человеке по имени Иов, которого Бог безо всякой вины обрекает на горе и муки (1:1 — 2:10). Гибнет всё имущество Иова, гибнут его дети, наконец сам Иов поражен мучительной кожной болезнью. Он безропотно принимает всё, что посылает ему Бог. От Иова скрыта подлинная подоплека происходящего: причина его страданий — спор между Богом и Врагом. В книге Иова, в отличие от более поздних иудейских и христианских текстов, Враг (евр. Сатан) — это не противник Бога, а скорее противник и обвинитель человека. Он заявляет, что Иов чтит Бога не бескорыстно, а лишь за то, что Бог помогает Иову и защищает его от зла. Бог же говорит, что Иов останется Ему верен, даже если отнять у праведника и имущество, и детей, и здоровье. С разрешения Бога Враг проверяет, так ли это.

> Услышав о бедствиях Иова, к нему приходят его друзья: Элифаз, Билд`ад и Цоф`ар (2:11–13). Между ними и Иовом завязывается разговор, который занимает большую часть книги (гл. 3 — 31). На жалобы Иова (гл. 3, 6 — 7, 9 — 10, 12 — 14, 16 — 17, 19, 21, 23 — 24, 26 — 31) отвечают Элифаз <(гл. 4 — 5, 15, 22), Билдад (гл. 8, 18, 25), Цофар (гл. 11, 20)>.

> Иов жалуется на свою участь: жесточайшие муки постигли его безвинно! Собственная беда открывает ему глаза на чужие страдания: он не одинок в своих бедах, век всех людей короток и горек. Бог отдал землю во власть нечестивцам: праведники страдают, злые и жадные процветают — и Бог "закрывает глаза судьям"! Друзья отвечают Иову общими местами: ничего подобного, Бог карает злодеев и благословляет праведников. Страдания Иова и, в еще большей мере, его нежелание признать свою неправоту, отрицание им того, что в мире царит правосудие, склоняют друзей к мысли, что Иов сам — величайший грешник (гл. 22).

> В гл. 32 к трем друзьям, обличающим Иова, присоединяется некий Элигу. До сих пор он в книге не упоминался и не будет упоминаться после того, как кончит говорить; некоторые исследователи считают речи Элигу (гл. 32 — 37) позднейшей вставкой в книгу Иова. Однако и Элигу, несмотря на запальчивость своих речей, не может удовлетворительно объяснить Иову, за что тот страдает.

> Очевидно, как Иов, так и его друзья знакомы с той традицией книжной мудрости, которая отражена в книге Притч: друзья опираются на эту мудрость, Иов отталкивается от нее. Влияние традиции Притч заметно во многих речениях книги Иова — и в содержании, и в стиле. Скажем, 28-я глава представляет собой гимн мудрости, схожий с теми похвалами мудрости, что мы находим в книге Притч.

> Спор Иова с друзьями перерастает в спор с Богом. Речи Иова заканчиваются непосредственным обращением к Богу: "Пусть Всесильный ответит!" (31:35). В отличие от Экклезиаста, спокойно констатирующего тщету "всех дел, какие творятся под солнцем", Иов не хочет примириться с трагизмом жизни: он призывает Бога к ответу. И Бог действительно отвечает Иову "из бури" (ср. описание явления Бога в Исх 19:16–20; 3Цар 19:11–12). Но этот ответ парадоксален — Бог не объясняет Иову причину его бедствий. Вместо этого Бог вновь и вновь показывает Иову Свое величие — и великолепие сотворенного Им мира. Человек со всеми его страданиями — лишь часть этого мира. Иов берет назад свой вызов Богу и раскаивается "средь праха и пепла".

> Однако Бог не осуждает Иова за этот вызов. Наоборот, гнев Бога обращен против трех друзей Иова, которые пытались, исходя из традиционных представлений о Божьей справедливости, дать рациональное истолкование тем бедам, что постигли Иова. Страдания Иова не могут быть рационально объяснены. Но испытание окончено, и жизнь Иова возвращается "на круги свои": он вновь здоров и богат, у него рождаются новые дети. Так в одной книге совмещены трагедия и благочестивая притча со счастливым концом.

> Неоднократно предпринимались попытки соотнести сюжет книги Иова с какими-то конкретными историческими событиями и персонажами, однако ни одна из этих попыток не представляется убедительной. Скорее всего, как и остальные библейские книги, представленные в данном сборнике, книга Иова относится к послепленному периоду, однако она вполне могла вобрать в себя поэтические фрагменты более раннего происхождения.

---

E. Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова

> Эта второканоническая книга не включена в еврейскую Библию, хотя была написана на еврейском языке. Ее оригинал был известен не только раввинам, но и бл. Иерониму. До нас она дошла только в греческом переводе <...>. В Вульгате эта книга называется "Ecclesiasticus (liber)", т.е. "церковная книга", согласно названию, данному ей в III-м веке Церковью в отличие от Синагоги. В 1896 г. было найдено около двух третей евр. текста Сир. среди фрагментов различных средневековых рукописей, находившихся в древней синагоге города Каира. Недавно короткие отрывки ее были обнаружены в одной из Кумранских пещер, а в 1964 г. нашли в Массаде часть книги (Сир.39:27 — 44:17), написанную письмом I-го в. до Р.Х. Расхождение этих рукописей как между собой, так и с греческим и сириакским переводами свидетельствует о том, что эта книга была уже давно распространена в нескольких рецензиях (редакциях).

> С 198 г. Палестина находилась под владычеством Селевкидов. Некоторая часть евр. населения, принадлежавшая главным образом к правящему классу, легко эллинизировалась, перенимая чужие нравы и идеи. Антиох Епифан (175-163 гг.) решил ускорить этот процесс и стал проводить эллинизацию насильственно. Сын Сирахов противопоставляет таким опасным новшествам весь авторитет ВЗ-ного предания. Перед нами книжник, соединивший любовь к Премудрости с любовью к Закону и преисполненный ревности к Храму и уважения к священству. Он вскормлен свящ. книгами, пророками и в особенности писаниями мудрых Израиля. Цель его — наставлять в Премудрости всех, кто ищет ее (33:17; 50:29; ср. предисловие к гл. 1).

> По своей структуре книга напоминает предшествующие писания мудрых Израиля. Она представляет собою собрание кратких сентенций, афоризмов и небольших картин, довольно беспорядочно сгрупированных и иногда даже повторяющихся. Исключение составляют главы, в которых воспевается слава Божия в природе (42:15 – 43:36) и в истории (44:1 – 50:31), а также добавления: благодарственный гимн (51:1-17) и молитва о приобретении мудрости (51:18–38). Евр. текст этого последнего отрывка был найден в одной из Кумранских пещер, в рукописи Псалтири. Эта находка подтверждает предположение, что данный отрывок до включения его в кн. Сир. существовал в виде отдельного произведения. В книге излагается традиционное учение; подобно его предшественникам, автор рассматривает Премудрость как персонифицированное откровение Бога. Судьба человека и проблема суда вызывает у него такую же тревожную неуверенность, какой охвачены и Иов, и Екклесиаст. Он верит в воздаяние, чувствует трагическую значительность смертного часа, но для него еще не вполне ясно, каким образом Бог воздаст каждому по делам его. Размышляя о сущности Премудрости Божией, он идет дальше прозрений кн. Притч и Иова. Новизна учения сына Сирахова в том, что он отождествляет Премудрость с Законом, провозглашенным Моисеем (24:26–28), как впоследствии — автор поэмы о Премудрости (Вар 3:9–4:4). Тем самым, в отличие от своих предшественников, он вводит Премудрость в законническое течение. Более того, он видит соблюдение Закона в точном исполнении богослужебных предписаний (Сир 35:1–10). Он — ревностный ритуалист. В отличие от более древних мудрецов Израиля, Сын Сирахов много размышляет над историей (44:1 – 49:18), в которой особенно подчеркивает роль священства.

> Сын Сирахов — последний свидетель учения о мудрости в Палестине, книга которого была принята в канон Писаний. Его можно считать достойным представителем хасидим, т.е. благочестивых (ср. 1Макк 2:42), которым в скором времени предстояло восстать на защиту своей веры против гонения Антиоха Епифана. Благодаря им в Израиле сохранились те островки истинной веры, где нашла себе отклик проповедь Иисуса Христа. Хотя кн. Сираха не вошла в евр. канон, на нее часто ссылаются авторы раввинистических писаний. У НЗ-ных авторов — ев. Матфея и ап. Иакова — содержится немало восходящих к ней реминисценций.

 

F. Книга Премудрости Соломона

> Авторство, время и место написания. Хотя заглавие книги приписывает ее Соломону, очень рано была признана условность этой атрибуции. Так, во II в. составитель Мураториева канона считал, что Прем. была написана "в честь Соломона", а блж. Иероним отмечал в стиле книги черты, "свойственные греческому красноречию". Климент Александрийский, Тертуллиан и свт. Киприан Карфагенский принимали авторство Соломона; но против него свидетельствует не только язык Прем. (она могла быть и переводом); автор, несомненно, знаком с греч. философией, в частн., с популярным эпикурейством (2:1–9). Он исповедует неизвестную во дни Соломона веру в блаженство праведников после смерти (см. ст. Посмертное бытие). Термин "познание" () писатель употребляет не в библейском, а в античном его значении (7:17–21). Некоторые экзегеты приписывали Прем. Филону Александрийскому, но очевидно, что книга менее пропитана эллинством, чем творчество александрийского богослова. По единодушному мнению совр. библеистов, Прем. была написана в сер. I в. до н.э. одним из мудрецов александрийской диаспоры. Имя Соломона поставлено им в заглавии, чтобы подчеркнуть свою связь с традицией хокмических писаний, идущей от Соломоновых времен.

> Содержание и композиция. Книга представляет собой большую поэму, распадающуюся на 3 части: апологетическую (1—5), посвященную Премудрости Божьей (6—9) и говорящую о смысле свящ. истории (10—19).

> а) В 1-й части писатель выступает против "неправо умствующих", тех, кто отрицает Промысл и воздаяние. Они спешат насладиться благами жизни, ради чего готовы попрать справедливость и милосердие. "Случайно мы рождены и после будем как небывшие", — говорят они (2:2). Они смеются над праведником, который страдает от их притеснений, ибо не верят в справедливость Божью. Возражая им, автор говорит о конечном торжестве тех, кто возлюбил Бога. Страдания были для них лишь горнилом испытания; "надежда их полна бессмертия" (3:4). Но почему существует в мире зло и смерть? Отвечая на этот вопрос, автор Прем пишет:

> Бог создал человека для нетления
> и соделал его образом вечного бытия Своего;
> но завистью диавола вошла в мир смерть,
> и испытывают ее принадлежащие к уделу его.
> (2:23–24)

> Для праведного, для любящего Бога смерти нет. Он пройдет через ее врата к вечной радости и свету. Напротив, надежда нечестивого "исчезает, как прах, уносимый ветром".

> б) 2-я часть есть гимн во славу Божественной Премудрости. Как отмечал Тураев, в книге она почти ипостасируется. Она представлена высшим творческим Началом ("художницею", 7:21). Она исходит от Самого Создателя.

> Она есть дыхание силы Божией
> и чистое излияние славы Вседержителя...
> Она есть отблеск вечного света
> и чистое зеркало действия Божия
> и образ благости Его.
> Она — одна, но может всё,
> и, пребывая в самой себе, всё обновляет,
> и, переходя из рода в род в святые души,
> приготовляет друзей Божиих и пророков.
> (7:25 сл.)

> Иными словами, Божественная Премудрость воплощает замыслы Творца в мироздании и одновременно открывает Его волю в людях. Эта воля непостижима для смертного (9:17), но через Премудрость она становится ведомой человечеству. 2-я часть Прем показывает, как ветхозав. мысль приближалась к Тринитарной тайне.

> в) 3-я часть обозревает историю спасительных деяний Господних. Вероятно, она написана в период преследования иудеев со стороны язычников. Автор утешает гонимых, напоминая о победоносной борьбе Моисея против фараона. Сам Господь охранял ветхозав. Церковь, проливая на нее свет в Египте, когда вся страна была залита мраком.

> Как показали мн. экзегеты (), влияние Прем ощущается у ап. Павла. Она служила как бы мостом между богословием Ветхого и Нового Завета. Несмотря на почти классич. греч. язык книги, в целом она сохраняет дух и учение библ. традиции.

> Древнехрист. богослужение не включало чтения Прем. Но в наст. время в Рус. Правосл. Церкви принято читать паремии из этой книги за Всенощным бдением ряда праздников.

G.

> Песнь Песней, т.е. превосходнейшая песнь, представляет собою цикл лирических диалогизированных стихотворений. В них под аккомпанемент хора воспевается любовь возлюбленного и возлюбленной, радость их единения и выражается скорбь при их разлуке. Возлюбленного называют "царем" (Песн 1:3-11) или Соломоном (3:7,9), а возлюбленную — "Суламитой" (Песн 7:1), имя которой сближают с именем Соломона, или с Ависагой Сунамитянкой (3Цар 1:3; 2:21-22). Поскольку, согласно преданию, Соломон сочинял песни (3Цар 4:32), ему приписали и эту книгу, названную поэтому "Песнь Песней Соломона". По той же причине ее поместили среди писаний мудрых Израиля; в греч. Библии после кн. Екклесиаста, в Вульг. между кн. Екклесиаста и кн. Прем. Соломона, считавшимися тоже произведениями Соломона. В евр. Библии эта книга находится среди "агиографов" (евр. кетубим) — третьей и последней части евр канона. С VIII-го века по Р.Х. она входит в состав пяти "мегиллот", т.е. свитков, которые читаются во время больших праздников. Песнь Песней читается евреями на Пасху.

> В первый век по Р.Х. в евр. среде возникли сомнения относительно каноничности Песн; они были разрешены в результате обращения к преданию. На том же основании христианская Церковь приняла ее в число книг св. Писания. Не существует, однако, книги В.З., толкования которой настолько расходятся между собой. У иудеев со второго века по Р.Х. стало общим ее аллегорическое толкование: любовь Бога к Израилю и любовь народа к своему Богу представлены как отношения между супругами. Песнь воспроизводит периоды свящ. истории от Исхода до пришествия Мессии. Здесь та же символика брака, которую развивают пророки, начиная с Осии.

> Христианские авторы, главным образом под влиянием Оригена и вопреки возражениям Феодора Мопсуестийского, предлагали, подобно иудейским экзегетам, аллегорическое толкование, рассматривая Песнь Песней как символическое изображение духовного брака Христа с Церковью, Христа с Девой Марией (св. Бернар), Святого Духа с Девой Марией или человеческой души с Богом-Любовью. Многие современные католические комментаторы остались верными такого рода толкованию. По их мнению, богодухновенный и канонический характер кн. Песн свидетельствует о том, что в ней воспевается не просто земная любовь: только благодаря аллегорической интерпретации, сообщающей песням любви более глубокий смысл, эта книга и была принята в библейский канон. Другие склоняются к букв, пониманию Песн., ибо до начала христианской эры не имелось указаний на ее аллегорическое толкование. В тексте поэмы действительно нет намеков на аллегоризм. Этим она отличается от книг пророков, которые, прибегая к иносказанию, всякий раз на это определенно указывали и сами давали ключ для его расшифровки. Однако буквальное понимание Песн не может исключать более глубокой ее интерпретации. По словам св. Афанасия Великого, "вся книга Песни Песней наполнена беседами ветхозаветной Церкви со Словом, всего рода человеческого со Словом, Церкви из язычников с Ним же, и опять Слова с нею и с родом человеческим". В более позднюю эпоху по тому же пути аллегорического толкования шли некоторые мистики, особенно известный испанский поэт-мистик, св. Хуан де ла Крус.

Проект "Христианское просвещение" нyждается в вашей поддержке!