> Писатель Тони Кэмполо, который регулярно объезжает христианские колледжи, выступая в качестве проповедника в местных церквях, всегда делает в целях эксперимента следующее провокационное заявление: «ООН сообщает, что более десяти тысяч людей в мире каждый день умирают от голода, а большинству из вас наср—. Однако, что еще более трагично, большинство из вас сейчас больше обеспокоены тем, что я сказал грубое слово, а не тем, что сегодня умрут десять тысяч людей». Ответная реакция показывает, что эксперимент удается. Почти во всех случаях Тони получал письма от капеллана или директора колледжа с протестами относительно грубости его выражений. В этих письмах никогда не затрагивался вопрос о голодающих.

> Большинство из того, что во времена моего воспитания считалось грехом, теперь стало обычным делом во многих евангелических церквях. Хотя требования изменились, дух законничества остался прежним. Теперь я всё чаще сталкиваюсь с законничеством мысли. Мои знакомые писатели, которые осмеливаются, к примеру, ставить под вопрос общепринятое отношение к абортам или к сексуальным меньшинствам, встречают то же осуждение, что и «пьющий» христианин в субкультуре южного фундаментализма.

> Я уже упоминал, с каким обращением пришлось столкнуться Тони Кэмполо после его просьбы относиться с большим сочувствием к представителям сексуальных меньшинств. Другая моя знакомая, Карен Мэйнс, вынуждена была оставить свою карьеру ведущей из-за травли, которой подверглись ее произведения. Юджин Петерсон написал свой пересказ Нового Завета. Послание сразу сделало его объектом нападок со стороны самозванных знатоков культов, которые обнаружили в нем «искажение Слова Божия». Ричард Фостер осмелился использовать такие слова, как «медитация», когда писал о духовной дисциплине, за что был заподозрен в пристрастии к движению «Нью Эйдж». Чак Колсон рассказывал мне, что самое отвратительное письмо, какое он когда-либо получал, пришло от христиан в ответ на принятие им премии Темплтона за вклад в прогресс в области религии, которую иногда присуждают нехристианам. «Наши братья были менее милосердны, чем мирская пресса в дни Уотергейта», — сказал он с горькой обидой. Послания в его адрес стали еще более жесткими, когда он подписал соглашение о взаимном сотрудничестве с католиками.

> «Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие...по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают». Слово лицемерие (англ. hypocrisy, <от греч. `upokrisiV>) просто означает «надевать маску». Очевидно, Иисус сам придумал это слово, позаимствовав его у греческих актеров, или `upokrithV, которые развлекали толпу в открытом театре недалеко от его дома. Это слово описывает человека, надевающего маску, чтобы произвести впечатление.

> В качестве части своей исследовательской работы, мой друг Терри Мак изучал законничество среди буддистских монахов в Шри-Ланке. Все монахи обязались следовать 212 правилам Будды, многие из которых на сегодняшний день устарели и не имели практической ценности. Терри интересовало, как монахи могли сочетать необходимость жить в современном мире со своей приверженностью древнему кодексу. Например, Будда специально упоминал, что у монахов не должно быть денег, и всё же Терри постоянно наблюдал, как монахи платят за проезд в общественном транспорте. «Вы следуете 212 правилам? — спросил он их. — Да». «Вы держите в руках деньги? — Да». «Вам известно правило, запрещающее это? — Да». «Вы следуете всем правилам? — Да».

> Правила также запрещали принимать пищу после полудня, поскольку монахи жили на подаяния, и Будда не желал, чтобы они становились обузой для домохозяек. Современные монахи обходили это правило, ежедневно останавливая часы в полдень; после ужина они устанавливали точное время.

> Я воспользовался примером, взятым из практики буддизма, но, по моему личному опыту, лицемерие — это одна из основных причин, по которым люди отвергают христианство. Христиане исповедуют ценности семьи, но некоторые исследования показывают, что они берут напрокат порнофильмы, разводятся с женами и плохо обращаются с детьми ничуть не меньше, чем другие люди.

> Совершенно естественно, что законничество пробуждает лицемерие, поскольку оно определяет набор поведенческих актов, которые позволяют скрыть, что происходит внутри человека. В библейском колледже, в христианском загородном лагере и даже в церкви каждый учится, как выглядеть «религиозно». Акцент на внешних проявлениях религиозности позволяет человеку легко прикидываться, подстраиваться, даже если он при этом подавляет или прячет внутренние проблемы. Через много лет после того, как я закончил библейский колледж, я узнал, что многие из моих однокурсников страдали от внутренней неустроенности — депрессия, гомосексуализм, наркозависимость. Пока они были там, их проблемы не нашли отклика. Вместо этого, они старались вести себя соответственно окружающей обстановке.

> Один из самых отрезвляющих моментов в Новом Завете и один из немногих моментов, которые показывают непосредственное наказание, мы видим в пятой главе Деяний Святых Апостолов: история Анания и Сапфиры. Эта чета совершила очень хороший поступок, продав свое имение и пожертвовав большую часть доходов церкви. Они совершили только одну ошибку. Чтобы выглядеть более религиозно, они сделали вид, что пожертвовали всю вырученную сумму. Другими словами, они представили в ложном свете свою религиозность. Суровый ответ Ананию и Сапфире демонстрирует, как серьезно Бог относится к лицемерию.

> Мне известны только две альтернативы лицемерию: совершенство или честность. Поскольку я никогда не встречал человека, который любит Господа нашего всем своим сердцем, и всем разумением, и всей душой любит своего ближнего, как самого себя, я не рассматриваю совершенство как реальную альтернативу. Единственное, что нам остается, это честность, которая ведет к раскаянию. Как показывает Библия, благодать Божия может простить любой грех, включая убийство, неверность или предательство. Но, по определению, благодать должна прийти извне, а лицемерие маскирует нашу потребность принять благодать. Если снять маску, лицемерие оказывается отработанной уловкой, чтобы избежать благодати.

> «Все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди... также любят предвозлежания на пиршествах и председания в сигнагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!»

> Критика Иисуса сконцентрирована на том, что законничество делает с хранителями закона: оно вызывает у них чувство гордости и конкуренции. Вместо того, чтобы заниматься построением справедливого общества, которое будет лучом света для неевреев, фарисеи сузили свой кругозор и начали соревноваться друг с другом. Увлеченные попытками перещеголять друг друга в религиозных упражнениях, они потеряли контакт с настоящим врагом, равно как и со всем остальным миром. «Спаси нас, Господи, от чрезмерной набожности и от святых с кислыми лицами», — молилась Тереза Авильская.

> Будучи исправляющимся законником, я должен заметить, что фарисеев не смущала принудительность законов, несмотря на всю их строгость. Несмотря ни на что, они продолжали вводить все новые правила. Фарисеи рассматривали строгость поведения как средство достижения успеха, как способ приобрести статус. Иисус осуждал эту гордость и их дифференцированную религиозность, которая позволяла одни грехи считать простительными (ненависть, пристрастие к материальным благам, похоть, развод), а другие непростительными (убийство, прелюбодеяние, несоблюдение субботы).

> У нас, христиан, есть свои собственные группы «простительных» и «непростительных» грехов. Пока мы избегаем совершения наиболее тяжких грехов, мы вполне довольны своим религиозным статусом. Проблема заключается в том, что наше понятие о тяжких грехах постоянно меняется. Во времена средневековья ростовщичество считалось настолько аморальным занятием, что евреям было предписано заниматься этой грязной работой. Сегодня христиане без тени сомнения пользуются кредитными картами, получают проценты по закладным на недвижимость, деньги из фондов взаимопомощи. В список семи смертных грехов включали следующие: обжорство, зависть и леность духа, или «меланхолию» — виды человеческого поведения, которые редко привлекают внимание проповедников сегодня.

> В викторианскую эпоху грехи на сексуальной почве находились во главе списка или в самом низу, смотря как на это взглянуть. Так что слово «безнравственность» стало обозначать грех. Во времена моей молодости список возглавляли развод и алкоголизм. Теперь, в современной евангелической церкви, аборт и гомосексуализм, вероятнее всего, находятся на первом месте.

> У Иисуса было совершенно другое отношение к греху. Вместо того, чтобы делить грехи на более или менее значительные, он обращал мысленные взоры своих слушателей к совершенному Богу, перед лицом которого мы все грешники. Мы все нуждаемся в благодати. Исайя выразил это земным языком. Он сказал, что вся наша праведность подобна «запачканной одежде», дословно — «грязному нижнему белью».

> По иронии судьбы, у закоренелых грешников есть своего рода преимущество, когда речь идет о благодати. Писатель Грэм Грин обычно говорил, что его религиозная вера разгоралась с новой силой, когда он совершал нечто безнравственное, потому что тогда он шел в церковь и каялся от отчаяния. У него не было отговорок, не было мотивов, которыми он мог бы объяснить свое поведение.

> Притча Иисуса о блудном сыне имеет простую мораль. Блудному сыну не на что было опереться, у него не было вероятной основы для ощущения духовного превосходства. По всем понятиям религии, он проиграл, и теперь ему не на что было опереться, кроме как на благодать. Конечно же, Божественная любовь и прощение были в равной степени доступны и добродетельному старшему брату, но он, слишком занятый сравнением себя со своим безответственным братом, не видел истины о себе самом. Говоря словами Генри Нувена: «От оскорбленной «святости» так трудно полностью избавиться, потому что она слишком сроднилась с желанием быть хорошим и добродетельным». Нувен признает: «Я знаю по своему собственному опыту, как усердно старался быть достойным, приятным, вызывать симпатию у других людей и быть им достойным примером. Это всегда было сознательное стремление избегать ловушек, которые расставляет грех, и постоянный страх перед тем, что я уступлю искушению. Но вместе с тем, появлялось все больше серьезности и морализаторства, я уже приближался к фанатизму, и всё это мешало мне почувствовать себя уютно в доме своего Отца. Я становился менее свободным, менее спонтанным, менее легким... Чем больше я размышляю над чертами старшего сына, которые присущи мне, тем больше я понимаю, как глубоко в действительности укоренилась эта форма потерянности, и как тяжело вернуться домой, если человек потерялся в этих дебрях. Возвращение домой после побега, полного искушений, похоже, происходит намного легче, чем возвращение домой из пучин холодного гнева, который пустил корни в самых удаленных уголках моего существа».

---

> Религиозные игры, в которые мы играем, и многие из которых начинаются с самыми благими намерениями, могут извращеннейшим образом увести нас от Бога, поскольку они уводят нас от благодати. Раскаяние, а не достойное поведение или даже святость, есть врата благодати. И противоположностью греха является благодать, а не добродетель.

> Если критика законничества со стороны Иисуса звучит для кого-то недостаточно убедительно, то апостол Павел высказал другую важнейшую претензию. Законничество терпит поражение в области, в которой оно, как предполагается, должно преуспевать. Оно не добивается повиновения. Непонятным образом, система строгих законов порождает в сознании человека новые идеи относительно того, как эти законы нарушать. Павел поясняет: «Ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: не пожелай. Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание». Подтверждая этот принцип, некоторые исследования показывают, что люди, выросшие в сектах трезвенников, в три раза чаще становятся алкоголиками.

> Мне вспоминается рассказ Августина о том, как он воровал груши. У него и его друга было много очень хороших груш, но они чувствовали себя обязанными залезть на дерево соседа, просто чтобы нарушить его запрет на воровство груш. Проведя четыре года в учебном заведении, руководствовавшемся книгой инструкций толщиной в шестьдесят шесть страниц, я могу понять этот эксцентричный ход мысли. Я научился протестовать, слыша строгие предостережения против протестов. Я уверен, что отчасти из-за своей незрелости, я чувствовал постоянное искушение сопротивляться требованиям администрации, просто потому, что это были навязанные требования. У меня никогда не возникало желания отрастить бороду, пока я не прочитал книгу инструкций, запрещавшую ношение бороды.

> «Чем искусней сплетена сеть, тем больше в ней ячеек», — писал католический теолог Ганс Кюнг. Поклявшись исполнять 2414 <правил> Римского Кодекса <Канонического Права>, он однажды осознал, что его энергия уходила скорее на то, чтобы соблюдать или обходить эти каноны, чем на служение идеалам Евангелия.

> Для тех, кто не протестует, а наоборот, искренне стремится соблюдать правила, законничество расставляет другую ловушку. Ощущение совершенной ошибки может оставить незаживающие шрамы стыда. Будучи молодым монахом, Мартин Лютер тратил не меньше шести часов, ломая голову над тем, в каких грехах, совершенных за прошлый день, ему следует сознаться! Лютер писал: «Хотя я жил безупречной монашеской жизнью, я чувствовал, что был грешником с совестью, нечистой перед Богом. Я также не мог поверить в то, что мои поступки его удовлетворяют. Я был далек от того, чтобы любить этого справедливого Бога, который наказывает грешников, и, в действительности, испытывал к нему отвращение. Я был хорошим монахом и соблюдал свои обеты так строго, что если вообще какой-либо монах и мог попасть на небо благодаря монашеской дисциплине, то это был я. Все мои собратья по монастырю подтвердили бы это... И тем не менее, моя совесть не давала мне покоя, я постоянно сомневался и говорил: «Ты поступил неправильно. Ты недостаточно раскаялся. Ты упустил это в своей исповеди».

> Ошибка во взаимоотношениях оказывает влияние на обе контактирующие стороны. Когда я читаю историю израильтян и те обязательства, которые они взяли на себя перед Богом, я редко вижу сообщения о том, что Бог остался доволен и удовлетворен. За некоторыми яркими исключениями, исторические книги — и особенно книги пророков — изображают Бога, который кажется раздраженным, разочарованным или откровенно разгневанным. Закон не вызывал повиновения, скорее он увеличивал неповиновение. Закон просто констатировал болезнь; благодать принесла исцеление.

> Ни Иисус, ни Павел не упомянули еще об одной, последней претензии по отношению к законничеству, которая угнетает меня по очень личным причинам. Я приводил в качестве примера моих знакомых, которые отвергли христианскую веру по большей части из-за мелочного законничества церкви. Мой собственный брат порвал с первой девушкой, которую он по-настоящему любил, потому что она была не достаточно «религиозна» по его законническим стандартам. В течение тридцати лет он пытался бежать от этого непробиваемого морализма и попутно преуспел, убегая от Бога.

> Законничество создает субкультуру, и мы, жители Соединенных Штатов, нация иммигрантов, конечно же, знаем, что субкультуры часто не признаются. Сколько родителей-иммигрантов наблюдали, как их дети отвергают язык, наследие и обычаи семьи, для того чтобы адаптироваться в подростковой субкультуре современной Америки? А сколько строгих христианских семей видели, как ребенок отвергает веру, отбрасывает в сторону правила и убеждения так же легко, как куртку, которая стала ему мала? Законничество облегчает отступничество.

> Сэмьюэль Тьюк, английский реформатор девятнадцатого века, представил радикально новый подход к лечению психических заболеваний. В то время сотрудники психиатрических лечебниц приковывали лунатиков к стене и били их, полагая, что наказание победит злые силы внутри человека. Тьюк учил людей с психическими заболеваниями, как вести себя за столом и в церкви. Он одевал их так же, как одевались все, чтобы никто не смог распознать в них психически больного человека. Снаружи они выглядели прекрасно. Однако он ничего не делал, чтобы прекратить их страдания, и как бы они себя не вели, они по-прежнему оставались больными людьми.

> Однажды я понял, что я был подобен одному из пациентов Тьюка. Церковь, которую я посещал в детстве, учила меня правильному поведению, а библейский колледж дал мне прогрессивное образование, ничто не излечило глубокую болезнь внутри меня. Хотя я и овладел внешним поведением, внутри остались недуг и боль. На некоторое время я отбросил веру моего детства, пока Бог удивительным образом не явил мне себя как Бог любви, а не ненависти, свободы, а не законов, благодати, а не наказания.

> До сегодняшнего дня некоторые из моих друзей, которые протестовали вместе со мной, остаются далекими от Бога из-за глубокого недоверия по отношению к церкви. Среди всех отвлекающих факторов субкультуры они каким-то образом упустили самое главное — познание Бога. Как говорит Роберт Фэррэр Кэпон: «Церковь потратила столько времени на то, чтобы привить нам страх перед совершением ошибок, что превратила нас в подобие заучившихся пианистов. Мы играем наши песни, но никогда по-настоящему не слышим их, поскольку наша основная цель не воспроизвести музыку, а не сбиться, чтобы не выставить себя на посмешище». Теперь я услышал мелодию благодати и скорблю о моих друзьях, которым это не удалось.

> Теперь, когда прошло несколько десятилетий, я оглядываюсь на мое законническое воспитание с некоторым смущением. Честно говоря, я не думаю, что Бога заботит, ношу ли я усы или нет. Еще меньше его заботит, пользуюсь ли я молнией, застегивая брюки, или, как меннониты, использую для этого пуговицы. Когда я посещал колледж, то видел людей, которые соблюдали правила и теряли Бога, и людей, которые нарушали правила и теряли Бога. Однако, что меня угнетает, так это группа людей, которые по-прежнему считают, что потеряли Бога из-за того, что нарушали правила. Они никогда не слышали мелодию Евангелия благодати.

> Я писал о законничестве отчасти из-за моих собственных болезненных столкновений с ним, отчасти потому, что я считаю его сильным искушением для церкви. Законничество стоит на обочине веры, подобно девушке легкого поведения, соблазняя нас пойти более легким путем. Оно дразнит нас, обещая некоторые преимущества веры, но оно не способно выделить самое важное. Как писал Павел законникам его времени: «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе».

> Джей Кислер, президент университета Тейлора, рассказывал мне о своих собственных столкновениях с законничеством. Вскоре после решения следовать за Христом, принятого в подростковом возрасте, он был ошеломлен всеми теми правилами, которыми он был окружен. В смущении Джей прогуливался на своем заднем дворе в Индиане и увидел свою верную колли по кличке Ледди, весело грызущую кость, растянувшись на блестящей мокрой траве. Джея поразила мысль, что Ледди, возможно, был самым лучшим христианином, которого он знал. Ледди не курил, не пил, не ходил в кино и на танцы, не выражал никаких протестов. Он был безобиден, послушен, пассивен. В этот момент Джей понял, как далеко он ушел от жизни, полной свободы и страсти, к которой его призывал Иисус.

> На первый взгляд законничество кажется трудным образом жизни, но на самом деле, свобода во Христе — более трудный путь. Относительно просто не совершать убийства, но тяжело преуспеть в любви. Легко не оказаться в постели соседа, трудно сохранять счастливый брак. Легко платить налоги, трудно помогать бедным. Живя в свободе, я должен оставаться открытым для Духа, чтобы он направлял меня. Я больше обеспокоен тем, что отверг, чем тем, что принял. Я не могу ни спрятаться за маской поведения, подобно лицемерам, ни укрыться за снисходительными сравнениями себя с другими христианами.

> Протестантский теолог Дж. Грэшэм Мэйкен писал: «Примитивное понимание закона ведет к законничеству в религии; высокое понимание превращает верующего в человека, жаждущего благодати». Окончательным итогом законничества является более примитивное понимание Бога. Мы обычно считаем строгие секты и христианские учреждения более «религиозными». В действительности, различия между колледжем Боба Джонса и Витон-колледжем или между меннонитами и Южными баптистами — минускул по сравнению с Господом Богом.

> Я где-то читал, что в пропорции поверхность Земли более гладкая, чем бильярдный шар. Вершины горы Эверест и впадины Тихого океана очень впечатляют нас, живущих на этой планете. Но если посмотреть с Андромеды или даже с Марса, эти различия не имеют никакого значения. Так, я теперь вижу мелкие различия в поведении между одной христианской группой и другой. По сравнению с совершенным Господом Богом, самый величественный Эверест законов выглядит маленькой кротовиной. Карабкаясь наверх, ты не сможешь заслужить благосклонность Бога; ты должен получить ее как дар.

> Иисус четко заявлял, что закон Божий столь совершенен и абсолютен, что никто не может достичь праведности. Однако благодать Божия столь велика, что нам и не нужно этого делать. Стараясь доказать, что они заслужили любовь Господа, законники упускают всю суть Евангелия, которая есть дар Божий людям, не заслужившим его. Средство против греха — это вовсе не суровый кодекс поведения. Средство против греха — познание Бога.

Проект "Христианское просвещение" нyждается в вашей поддержке!