Тема выпуска: Бог, непознанный древним человеком: Иов

Этот выпуск двойной, и для того, чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 2 примерно равные части.

 

«Тексты из Книги Иова приводятся (если особо не оговорено) в переводе С.С.Аверинцева» (Из предисловия переводчика).

 

> 1. Бог, непознанный древним человеком: Иов

> Мрак

> Надо двигаться от мрака, чтобы придти к свету. Это утверждение может показаться парадоксальным, однако приступая к чтению Ветхого Завета, надо начинать не оттуда, где уже становится различим свет Завета Нового. Путь надо начинать с того, что кажется наиболее противоположным свету, так как в Ветхом Завете свет – это свет рождающийся, и, если глаза ослеплены сиянием солнца, вы не сможете увидеть рождения света. И потому единственный путь – это путь из мрака¹⁾. Когда вы входите в совершенно темный погреб, через какое-то время мрак превращается в полумрак. Это хорошо знают те, кто занимался рентгеноскопией: чтобы провести сеанс рентгеноскопии, требуется какое-то время, чтобы глаза привыкли к темноте. У нас два вида зрения: дневное и ночное, и поэтому нужен некоторый промежуток времени, чтобы дать возможность выключиться одной системе и начать действовать другой.

> Мы также обладаем двумя способами восприятия Библии, новозаветным и ветхозаветным. Нужно исключить первый способ и найти в себе мужество шагнуть в темноту, в которой пребывал народ и над которой зарождался свет²⁾, чтобы вместе с ним увидеть рождение света. Прежде всего надо привыкнуть к темноте, иначе мы будем всегда сравнивать предрассветный свет Ветхого Завета с полнотой света Евангелия, и тогда он нам покажется недостаточно ясным и не представляющим значения для жизни человека. Конечно, для нас, привыкших читать Евангелие, он будет подобен ночной тьме. Поэтому, если мы хотим что-либо понять, мы должны поставить себя на место народа, который впервые услышал слово Божие.

> Вот почему Книга Иова имеет фундаментальное значение. Именно в этой Книге Израиль задается вопросом о положении язычника перед Богом. Для меня язычник – это тот, кто не знаком с Откровением и к кому Бог еще не обращался.

> Книга Иова: палеонтология Откровения

> Книга Иова рассказывает нам о человеке, который жил в далекой земле Уц и спорил с Богом. Этот человек не нужается в Откровении для того, чтобы обращаться к Богу. Он возмущается, он недоволен способом управления Вселенной, но когда он чувствует, что Богу не нравятся его мысли и поступки – это действует на него деморализующе. Иов всё время спорит с Богом. Но Бог Иова ведет Себя таинственно: к Нему взывают, а Он молчит. Этот Бог не открывает Себя. Тогда Израиль раскрывает перед Богом языческую мудрость Иова. Израилю нужно было достичь зрелости, чтобы задать себе этот вопрос: какова связь Бога с человеком, не знающим Откровения? Это стало возможным по прошествии длительного времени. Палеонтологией можно заниматься лишь тогда, когда ты уже родился! Поэтому человечество должно достичь ясного самосознания, прежде чем задаваться вопросом о своем начале. Таким образом. Книга Иова – это палеонтология Откровения³⁾ возвращение назад, к тем временам, которые были до обращения Бога к Аврааму, могло произойти только тогда, когда человек, обладающий Откровением, стал спрашивать себя о том, чем было традиционное сокровище, которым он владел. Но в какой форме и когда стали возникать в нём эти вопросы?

> Возмущение иудея-нонконформиста

> Я думаю, что это было во времена плена. Изгнание из Иудейского царства стало трагедией для живших вокруг Иерусалима израильтян, которые чистосердечно пытались вернуться к Богу при царе Иосии (ок. 620 года до Р.Х.)⁴⁾. Они старались, как могли, изменить свою жизнь, но несмотря на это Навуходоносор осадил город, затем взял его и выслал из страны национальную элиту⁵⁾. Что это значило? Почему Бог ожесточился против тех, кто хотел вновь пойти Его путями? Каков же был скрытый смысл страдания, обрушившегося на людей, многие из которых приложили большие усилия для внутреннего исправления? И прежде всего встает самый главный вопрос: справедливо ли это? Достаточно ли пытаться исправиться для того, чтобы обрести праведность пред Богом? Может ли человек быть праведным перед лицом Бога? Такие вопросы вставали перед людьми, многие из которых по мере возможности посвятили себя религиозной реформе, но затем по воле Навуходоносора были отправлены на поселение. Эти же вопросы вставали перед теми, кто остался жить среди развалин Иерусалима.

> Иудеи не осмеливались ставить эти вопросы прямо. Тогда в сознании одного из них возник образ – не народа, а отдельной личности, некоего язычника, чужестранца, с которым Бог обходится жестоко, хотя тот считает себя праведником. Итак, устами язычника автор выражает возмущение и рассказывает о душевных терзаниях перед лицом жестокого обращения Бога со Своим народом. Рядом с Новом он ставит нескольких друзей, которые пытаются урезонить Иова и объяснить, почему Бог так с ним поступает. Если он стал жертвой, значит, в нём скрыты тайные грехи. Во всяком случае, надо не вопрошать Бога о причинах Его действий, но верить в Его справедливость. Иова это не утешает и не успокаивает, как и автора Книги Иова не утешает благочестивая мудрость традиционно воспитанных иудеев, которые утверждали, что обращение Израиля было недостаточным и что у Бога, возможно, были Свои причины, по которым Он обрек Израиль на выселение.

> Такое объяснение никогда не удовлетворяло автора Книги Иова. Поэтому вопль Иова достигает такой высоты. Он звучит так сильно и убедительно, что заглушает богословские рассуждения его друзей-конформистов. И Богу было угодно, чтобы крик души, протестующей против путей Провидения, дошел до нас⁶⁾. Богу угодно было, чтобы мы услышали вопль безутешного сердца, которое не могли успокоить благочестивые размышления богословов его времени. Должно быть, тому были свои причины.

> Невыносимое присутствие

> Послушаем, что говорит Иов. Прежде всего, заметим, что для него нет проблемы существования Бога – он решает другую проблему – проблему существования человека. Возможно, мы не сомневаемся в существовании человека, тогда как существование Бога для нас совершенно не очевидно. Для Иова всё наоборот.

> Первый текст⁷⁾ (14,1-6):

> Человек, рожденный женой,
> скуден днями, но скорбью богат;
> он выходит и никнет, как цветок,
> ускользает, как тень, и не устоит.
> И на него Ты отверзаешь очи Твои?
> И меня требуешь к суду с Тобой?
> Кто родится от нечистого чист?
> Ни один!⁸⁾
> Если сосчитаны дни его
> и число его месяцев у Тебя,
> если Ты положил ему предел,
> которого он не перейдет, –
> отойди от него, чтоб он отдохнул,
> как наемник, порадовался своему дню!

> 1. Первая драма человека: он расцветает, но жизнь его прерывается⁹⁾. Человек стремится принести обильные плоды, но как раз тогда, когда он расцветает, как цветок, когда он на творческом взлете, в это самое время он начинает ощущать близость смерти. Когда вдали вырисовывается то, чего он действительно хотел, оказывается, что силы его слабеют.

> 2. Вторая драма: это слабое разочарованное существо Бог приводит на суд. Почему Он не оставит его, чтобы человек сам, как может, пережил обманутые надежды? Зачем Бог предъявляет ему счета? О если бы он мог хотя бы ненадолго обрести покой или, по крайней мере, на закате жизни избавиться от угрызений совести, разъедающих его изнутри. Как бы он хотел забыться, утешиться и незаметно уснуть... Но Бог не дает ему этого.

> Второй текст (14,16-17 и 19-20):

> Более бы Ты шагов моих не считал,
> перестал бы выслеживать мой грех;
> была бы вина моя упрятана под сургуч,
> и провинность мою Ты бы покрыл...
> камни подтачивает ток струи,
> землю смывает разлив воды, –
> так надежду человека ничтожишь Ты!
> Теснишь его до конца, и он уйдет;
> исказишь его лик и отошлешь прочь.

> Человек не может даже умереть, утешив себя иллюзией полезно прожитой жизни. Бог хочет, чтоб человек умер в безнадежности, с чувством неудовлетворенности жизнью. О если бы Бог избавил его от тоски, от незавершенности жизни и даровал душе его мир!

> Третий текст (10,20-22):

> Вот, недолги дни мои!
> Отступи ж от меня и дай вздохнуть,
> прежде, чем без возврата уйду
> в страну, где мрак и смертная тень,
> где темная темень и мерцает мгла,
> в ту неустроенную страну,
> где даже и самый свет – тьма.

> Бог не беспокоит Себя. Стоит ли прислушиваться к душевным терзаниям существа, которое через минуту исчезнет? Может ли быть опасен человек, который через минуту будет стерт с лица земли?

> Четвертый текст (7,16-21) повторяет мысль первых трех. Все они подобраны из первой части книги и как бы перекликаются друг с другом. Они действительно составляют лейтмотив Книги Иова.

> Не вечно мне жить.
> Отступи от меня! Мои дни – вздох.
> Что есть человек, что Ты отличил его,
> Занимаешь им мысли Твои,
> Каждое утро вспоминаешь о нём,
> испытуешь его каждый миг?
> Когда отведешь Ты от меня взор,
> отпустишь меня сглотнуть слюну?
> Пусть я погрешил, –
> Тебе что я делал. Соглядатай мой?
> Зачем Ты поставил меня как цель для стрел,
> и сам для себя я в тягость стал?
> Почему Ты не простишь мой грех
> и не взглянешь мимо вины моей?
> Ибо ныне во прах ложусь я:
> будешь искать меня, а меня – нет.

> Видно, что для Иова драма заключена в молчаливом присутствии Бога и осуждении Им человека. Он говорит: "Когда отведешь Ты от меня взор, отпустишь меня сглотнуть слюну?" Сглотнуть слюну – это значит получить передышку, возможность отдохнуть. Под пристальным взглядом Бога Иов находится в таком возбуждении и напряжении, что проглотить ее он не может. Иов испытывает те же страдания, которые испытывает человек, которому не по себе от того, что окно его комнаты, находящееся в двух метрах от окна соседей, ничем не завешено. Хочется быть наедине с самим собой. Но это невозможно, если ты находишься под взглядом Бога. Ты никогда не сможешь полностью расслабиться и сказать: на меня никто не смотрит. Ты играешь какую-то роль, выдерживаешь определенную линию поведения, потому что ты не один. Настойчивый и испытуюпщй взгляд Бога, всегда направленный на человека, не оставляет последнего с самим собой, не дает ему покоя, не позволяет расслабиться и почувствовать себя уверенно. Человек всегда чувствует на себе посторонний взгляд; взгляд, который его испытывает и требует от него отчета. В современном экзистенциализме проблема взгляда вынесена на первый план. Для Сартра¹⁰⁾ религиозное сознание определяется тем фактом, что на человека смотрят, и он знает, что на него смотрят; он всё время находится под "взглядом другого". Было бы удивительным, если бы Сартр взял это у Иова. Однако ясно одно – это в точности соответствует мысли Иова. В первобытных религиях, в которых отсутствует взаимный диалог, Всемогущий Бог молчит, человек же чувствует свое ничтожество и полную обнаженность перед Ним: он чувствует свою незащищенность перед опасным могуществом. Это пугает его и истощает его силы.

---

> Невинность перед Богом?

> Рассмотрим сон, или, вернее, кошмар Елифаза. Кошмар, который пережил друг Иова, в точности соответствует опыту самого Иова (4,12-20). Елифаз феманитянин, утешая Иова, рассказывает ему о кошмаре, посетившим его в прошедшую ночь. Он говорит Иову:

> И прокралось слово ко мне –
> лишь отзвук до уха дошел –
> при раздумьях от видений, в ночи,
> когда сон людей бывает глубок;
> схватил меня страх, и дрожь
> кости мои сотрясла,
> и овеял лицо мое дух,
> и дыбом поднялись власы.
> И стал пред очами зрак, – не распознать вида его, –
> лишь повеяло и слышу слова.
> "Человек ли пред Богом прав,
> пред Творцом своим чист ли муж?
> Вот, не верит Он и Слугам Своим,
> и в Ангелах обличает порок.
> Что сказать о тех, чей дом
> из глины и стоит на пыли?
> Их раздавят, как моль, к вечеру их рассекут,
> они сгинут – не приметит никто.¹¹⁾

>  Жизнь человеческая коротка: ненадолго возникает он из грязи, подобно червю, который прячется в земле и может быть в мгновение раздавлен, если никто не защитит его. Смерть человека не оставит большого следа, во всяком случае этот след не вечен. Праведен ли человек пред Богом? Что можно сказать о человеке, когда тысячи ангелов предстоят Его взгляду и Его суду и даже в этих совершенно просветленных духах Богу случается обнаружить изъян. Итак, да или нет? Может ли человек быть невинным перед Богом? Он может считать себя невиновным, но что это значит? Пусть с точки зрения своего вялого сознания человек выполняет почти все требования, по крайней мере, не хуже других. Собственно говоря, есть ли какая-либо связь между этим и тем, как Бог, тайно желающий расцвета Своего создания, будет судить его? Удовлетворяет ли Бога "обычное сознание" по сравнению с тем идеалом, который Он готов вложить в сердце человека, нуждающегося в Нём? Именно этот вопрос задает себе Елифаз, переживая ночной кошмар: может ли человек быть действительно невинным перед Богом? Есть ли связь между поведением, заключенным в словах "не хуже других", и подлинной праведностью перед лицом Господа?

> Иов вдвойне возмущен Богом

>  В глубине сердца Иов выражает двойное недовольство Богом.

> 1. Как Всемогущий Создатель может допустить смерть человека? Почему Бог позволяет, чтобы к моменту осознания им желаний, рождающихся в сердце, он терял способность к их осуществлению? Как Он может смотреть на всё это? Он – Всемогущий Творец, Который способен сохранять Свое создание и способствовать его успеху и процветанию из века в век? Как могло случиться, что человек оказался единственным в творении, кто не способен достичь расцвета своих возможностей, которые вложил в него Сам Создатель? Иов возмущается – он не может примириться с тем, что время человеческой жизни течет также "быстро, как вода, вытекающая из разбитых сосудов.

> 2. Почему Бог, ничего не делающий для спасения человека, вызывает в нём угрызения совести, которые настолько деморализуют и разрывают душу, что последние дни его жизни проходят не в мире и забвении, а в тоске и сокрушении о неудавшейся жизни? Почему Бог позволяет бесплодным желаниям жить в сердце человека, обреченного на смерть? Зачем Бог не ограждает человека от разрушительного воздействия его собственного сознания, которое способно лишь осудить, уничтожить, исказить себя, убить в нём последнюю надежду?

> Иов хочет, чтобы Бог забыл человека. Бог не желает спасти человека – так пусть же Он не терзает его душу и не ускоряет неизбежную смерть.

> Богохульство Иова

> Однако Иов знает, что Бог никогда не оставит нас, и соглашается с Билдадом из Шуаха, который советует не судиться с Богом (9,2-12 и 19-31). Этот текст называют богохульством Иова, и он оправдывает свое название. Но Бог принимает такое богохульство, потому что редко когда богохульство так мотивируется.

> Воистину, знаю, что это так:
> но будет ли человек перед Богом прав?
> Если бы захотели судиться с Ним,
> из тысячи ни один не даст ответ.
> Мыслью мудр, силой могущ, –
>  кто спорил с Ним и остался здрав?
> Он горы движет, не слышно как,
> и рушит их во гневе Своем;
> Он сдвигает землю с места ее,
> и дрожат устои ее;
> Он молвит солнцу, и не светит оно,
> и держит звезды под печатью Своей;
> Он один простирает небеса
> и превыше морей совершает путь;
> Он создал Медведицу и Кесиль,
> Семизвездие и домы южных планет;
> дивны и непостижимы дела его,
> и чудесам Его нет числа!
> Вот, пройдет Он предо мной, и не увижу Его,
> пронесется мимо, и не примечу Его;
> вот, схватит, и кто возбранит Ему?
> кто спросит Его: "Что творишь?" (...)
> Если дело в силе – могущ Он;
> а если в правде – кто рассудит меня?
> Пусть прав я – осудят Его уста,
> пусть прост – но Он отыщет вину!
> Правда моя! Мне всё равно,
> не нужна мне моя жизнь!
> Да, всё едино, говорю я:
> простец или злодей – обоим казнь!
> Когда убивает Его бич,
> ужасу невинных смеется Он.
> Предал Он землю во власть злых,
> завесил лица судей земли;
> а если не Он, кто еще?¹²⁾
> Быстрей гонцов бегут мои дни,
> доброго не видя, уходят прочь,
> несутся, как легкие ладьи,
> как орел, что летит на добычу свою!
> Сказать ли:"3абуду мою печаль,
> изменю лицо и буду бодр"?
> Дрожь меня берет от моих бед –
> знаю, не оправдает Он меня!
> Всё равно буду виновен я;
> для чего же напрасно томлюсь?
> Когда бы талым снегом омылся я
> и щелоком очистил руки мои,
> и тогда бы Ты в яму погрузил меня,
> и побрезговали мной одежды мои!

> Автор книги Иова выразил всё, что тяготило его сердце. Остановится ли он на этом? Нет, он пойдет дальше, оставив далеко за собой мрак, в котором пребывал.

> "Мой вопль, моя зашита!"

>  Вот текст, исполненный всё такой же горечи, но в конце едва уловимо проступает совершенно парадоксальная надежда. Иов знает, что он умрет, не получив ответа, но полагает, что его призыв к справедливости, его возмущение, его вопль перед Богом переживут его.

> Он верит, что жалобы невинных будут жить, хотя они сами умрут в мучениях. Иов относится к чилу тех, кто уверен, что эхо воплей, исходящих от невинного мученика, не может со временем исчезнуть. Даже если его не услышат люди, если всё будет забыто и душевные раны от угрызений совести затянутся, всё равно эти вопли будут жить, потому что есть суд и есть Судья. В этом надежда Иова. Но он не знает, где и каким образом она реализуется.

> Главной в последующих строках стала фраза: "Мой вопль – моя защита". Ему некому помочь, никто не принимает всерьез его слов, но не станет ли вопль невинного мученика защитой перед неведомым Судьей, к Которому сегодня он не видит доступа? Его вопль будет представлять его дело и его слезы будут защищать его в суде. Он говорит (16.12-14 и 17-22):

> Спокоен был я; Он навел страх,
> схватил меня за шею, и разбил,
> и поставил меня, как Свою мишень;
> свистят вокруг меня стрелы Его,
> Он пронзает мне утробу, не щадит,
> проливает на землю мою желчь!
> Пролом за проломом Он пробил во Мне,
> как ратник, устремляется на меня (...)
> хоть нет бесчестья на моих руках
> и молитва моя чиста.
> Земля! не скрой крови моей,
> и да не знает покоя мой вопль!
> Се, и ныне Свидетель мой на небесах,
> и в вышних Заступник есть у меня!
> Мой вопль, он защитит меня,*
> к Богу течет моя слеза,
> Пусть слёзы мои защитят на суде человека,
> спорящего с Богом,
> как смертный защищает себе подобного!
> Ибо число лет моих сокрыто от меня
> и я иду по пути, не допускающему возврата.

>  "Да, сам я узрю Его..."

> Он прекрасно сознает, что для него всё кончено, что после него останется лишь крик бунтующего сердца. Пусть так, но его уже невозможно заглушить!

> Говоря об этом, автор Книги Иова несомнено считал отрывок из главы 19 (19,23-27) центральным местом своего произведения. Отрывок с торжественным началом состоит из трех фраз, в которых заключена вся парадоксальная надежда Иова. При этом он не отрекается ни от своего бунта, ни от сомнений, ни от неприятия путей Провидения. Он говорит:

> Иов вопиет к Богу, но он знает, что именно это и защитит его. Настанет день, когда Всемогущий изменит Свое отношение к тому, кто был несправедливо предан смерти. Пусть он будет умирать в безнадежности, но освобождаясь от плоти, он увидит Его. Не кто-нибудь другой, а он сам увидит Его в тот момент, и Бог будет на его стороне. Он перестанет быть для него чужим, отчего Иов так страдал всю свою жизнь. В этом надежда Иова¹⁵⁾.

>  Конечно, Иов не верил в воскресение как в нечто достоверно известное и распространяющееся на всех¹⁴⁾. Однако перед лицом существования Бога и существования человека или, по крайней мере, перед лицом его сегодняшней судьбы он пережил это как единственную возможность, через которую всё становится на свои места. После смерти новый образ Бога откроется тому, кто находится сегодня "на пути, не допускающем возврата".

> Именно в этом смысле он говорит (24,1):

> Есть ли у Шадай¹⁵⁾ время про запас?
> и верные Его увидят ли дни Его?*

> Он говорит о времени, оставленном про запас, так как жизнь человеческая коротка и ее не хватает, чтобы узреть день Божий, день примирения, близости к Богу, чтобы раскрыть все свои возможности перед лицом Бога, ставшего для нас Отцом.

> Когда будет уничтожен ложный образ Бога

> Рассмотрим в качестве последнего текста главу, в которой Иов мечтает о дне, когда будет уничтожен ложный образ Бога, образ Бога-Судьи, Бога требовательного, злопамятного, жестокого, способного одним взглядом уничтожить человека. Разрушается старый образ, возникает новый; и одному Богу известны эти времена и пути, ведущие к ним (14,7-15):

> Да, для дерева надежда есть,
> что оно, и срубленное, оживет
> и побеги станет пускать вновь;
>  пусть одряхлел в земле корень его
> и обрубок ствола омертвел в пыли –
> чуть дохнет влагой, зеленеет оно,
> как саженец выгоняет ветвь в рост.
> А человек умирает – и его нет;
>  отходит, и где его искать?
> Если воды в озере пропадут,
> иссякнет и высохнет ручей;
> так человек – ложится, и не встанет вновь,
> не проснется до скончания небес,
> не воспрянет от своего сна.
> О, пусть бы Ты в преисподней сокрыл меня
> и прятал, покуда не пройдет Твой гнев,
> на время – а потом вспомнил меня!
> Но будет ли по смерти жив человек?
> Я ждал бы все отсчитанные мне дни,
>  покуда не придут меня сменить;
> но отзовусь, когда Ты окликнешь меня,
> умилившись над творением Твоих рук!

> Иов недоумевает: почему Бог гнушается плодом рук Своих, человеком? Почему Он так поступает? Почему человек представляет Бога всемогущим палачом, который мучает и уничтожает его? Почему? По-видимому, что-то предшествовало этому, чего Иов не знает. Что же произошло, в результате какого события человек перестал смотреть на Бога с доверием, перестал видеть в Нём Отца? Спросим себя о вине в саду Эдема.

---