> Ключевые слова

> В четвертое воскресенье по Пасхе¹⁰ мы слышим в церкви евангельский рассказ о беседе Христа с женщиной-самарянкой. Самарянами назывались жители Самарии, северной части Палестины, которые враждовали на религиозной почве с евреями. Последние считали, что центром культа должен быть город Иерусалим, самаряне же противопоставляли Иерусалиму собственный религиозный центр. Этот внешний и, можно сказать, обрядовый спор имеет важное значение для понимания евангельского рассказа. Но послушаем его.

> Надлежало... Ему (т.е. Иисусу. – Прот. А.Ш.), – говорит евангелист Иоанн, – проходить через Самарию. Итак приходит Он в город самарийский, называемый Сихарь, близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу. Там был колодезь Иаковлев. Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа. Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить. Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи. Женщина самарянская говорит Ему: как Ты, будучи иудей, просишь пить у меня, самарянки? ибо иудеи с самарянами не сообщаются. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у Тебя вода живая? Неужели Ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную. Женщина говорит Ему: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать (Ин.4:4-15).

> Затем, убедившись, что Господь знает о ней всё, и принимая Его за пророка, продолжает: Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. Иисус говорит ей: поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. /.../ Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Ин.4:20-21,23-24).

> Здесь можно остановиться и спросить себя: в чём смысл этого повествования? Почему с незапамятных времен в нём ощущали своего рода переломный момент в истории религии, а лучше сказать, в ее осмыслении и переживании? И ключ к его смыслу – в этих словах: в духе и истине. Ибо в тот жаркий полдень встретились у колодца два типа религии или, еще глубже, два переживания жизни, последней ее цели, конечного ее смысла. Вопрос самарянки Христу есть вопрос старой, отжившей религии – вопрос о внешней стороне богопочитания: где нужно поклоняться Богу, тут или там, на этой горе или в Иерусалиме? Но сквозь него просвечивает, в нём воплощается целое мироощущение, всегда присущее человеку и целиком построенное на подчинении внешнему авторитету. И это же мироощущение живет в наше время: партия, власть, Маркс, Ленин – кто угодно может стать таким авторитетом, который кладет конец всякому исканию, всякой жажде и чьей власти остается лишь слепо подчиняться.

> И это мироощущение может быть в равной мере у верующих и неверующих, ибо оно заложено в самой природе человека как страх перед свободой, как соблазн укрыться и уйти от нее. И вот на этот вопрос Христос отвечает: не здесь и не там, не на этой горе и не в Иерусалиме должно поклоняться Богу, а в духе и истине. Вопрос, таким образом, снимается как ненужный и ложный. Пока человек ищет одного – какому авторитету лучше подчиниться, отдать свою свободу, свое искание, свою жажду – «этой горе» или «Иерусалиму», он не может услышать настоящего ответа. Ответа, который означает, что человек лишь тогда по-настоящему живет, по-настоящему встречается с Богом и по-настоящему исполняет свое призвание, когда он, во-первых, в духе и, во-вторых, в истине.

> Про дух в Евангелии сказано, что он дышит, где хочет… не знаешь, откуда приходит и куда уходит (Ин.3:8). Иными словами, дух есть свобода и дар свободы. Про истину же говорится, что она освобождает: «Познайте истину, и истина сделает вас свободными» (ср. Ин.8:32). И всё это значит, наконец, что сама религия провозглашена здесь раз и навсегда как дар свободы, как возможность свободы, как путь к свободе. Ибо Бог ищет не рабов, не слепцов, не трепещущих от страха червей, а тех, кто поклоняются Ему в духе и истине, в жажде подлинного и вечного.

> Нет, никогда не забудутся, никогда не перестанут звучать на земле эти удивительные слова, никогда не иссякнет их обещание и призыв. Ибо всегда есть и будет этот страшный соблазн, это искушение предать саму основу своей человечности с заложенной в ней жаждой духа и истины. Когда-то в седой древности соблазн этот имел, как и всё в ту пору, религиозную форму: «Где поклоняться: на горе или в Иерусалиме?» В наши дни государство, партия, общество говорят всем и каждому: «Не ищите, всё найдено, всё определено. Отдайтесь авторитету, перестаньте жаждать!» И потому всегда будем помнить о том знойном полдне, когда была обещана нам вода живая, когда узнал человек, что он – существо жаждущее и что утолить эту жажду может лишь поклонение в духе и истине. Разговор Христа с самарянкой – это перелом в истории религиозного сознания, начало освобождения человека, подлинной его встречи с Богом, а в Боге – с самим собой.

 

> Утоленная жажда

> С первого дня Пасхи в Православной Церкви читается за богослужением Евангелие Иоанна Богослова, о котором еще в древности говорили, что оно не столько излагает события земной жизни Христа, сколько раскрывает внутреннюю, вечную сущность Его служения. Остановимся сегодня на одном из отрывков, которые читаются в эти радостные дни, когда по-прежнему звучит в церквах пасхальное приветствие «Христос воскресе!» и ответ на него «Воистину воскресе!», когда еще живем мы или хотя бы стремимся жить отсветом пасхального торжества.

> Я говорю о беседе Христа с женщиной-самарянкой у колодца Иакова. Самарянами назывались евреи, в религиозном отношении отделившиеся от большинства еврейского народа и имевшие духовным центром не Иерусалим, а город Сихарь в Самарии. По своему обычаю евангелист Иоанн отмечает подробно место и время этой беседы, однако мы сразу чувствуем, что все эти подробности нужны для того, чтобы полнее ощутить всю духовную значимость описываемого события. Христос по пути в Галилею проходит через Самарию. Он устал, хочет отдохнуть. Ученики ушли в город купить пищи. Был час шестой, т.е. в переводе на наше время полдень. <.....> (Ин.4:6-7,9-21,23-26).

> Вот этот удивительный рассказ, эта удивительная беседа. Почему удивительная? Да потому, что именно тогда, в тот таинственный полдень у древнего колодца произнесены были слова, определившие на веки веков религиозную судьбу мiра. Но прежде чем дойдем мы до этих слов, вглядимся попристальнее в событие, описанное евангелистом Иоанном с такой подробностью, как если бы каждая деталь его была знаком, символом, указанием. Кто она, собеседница Христа? Особо возвышенное, особо духовное существо, избранница Божия? Нет, одно только и сказано о ней, да такое, что даже наша минималистическая, расхлябанная мораль вряд ли одобрит: у нее было пять мужей, а теперь шестой. Итак, простая грешная женщина. И вот ей предлагает Христос воду живую, ей открывает последнюю тайну о Себе: что Он Мессия, Христос, Спаситель.

> Нет, не только к избранникам Божиим и духоносцам пришел Он, но ко всем людям, к каждому человеку. И каждому отдает, открывает Себя, каждому предлагает всю истину, всё спасение, всю жизнь. Но это означает, что каждому дано эту истину услышать, это спасение и эту жизнь воспринять, была бы только в нём жажда. Ибо о жажде говорит Христос и о том, что Он принес воду, жажду эту навеки утоляющую. В чём заключается религия? Христос говорит: в жажде. И к нам приходит, чтобы утолить ее, жажду истины, жажду подлинной жизни, жажду вечности – всего того, что заслонено от нас падшей жизнью, порабощенностью суете.

> Итак, женщина задает вопрос: где поклоняться Богу? Она спрашивает о месте поклонения, т.е. о человеческих преданиях и правилах, а Христос отвечает: в духе и истине. Вот они, эти вечные слова, эта последняя правда и призыв, и какое в них освобождение, какой ослепительный свет! Нет, не рабы мы, не ничтожные песчинки, а существа, открытые истине, способные к свободному общению с Богом. Ибо там, где истина, нет ни страха, ни рабства, там всё не по принуждению, а в духе и истине. О, если бы душа ощутила хоть на мгновение всю радость, весь свет того высокого полдня, когда Бог во Христе даровал нам это откровение о человеке, призвал нас к подлинной жизни, обещая утоление вечной и неизбывной жажды!