|
* 16 июня
ст.ст., вс - День Всех
Святых; > ДЕНЬ ВСЕХ ЛЮДЕЙ > Праздник всех святых <...> есть и праздник всех грешников. В праздники Господни, как бы ни согревал Спаситель наше сердце, всё же поскрипывает человек: легко бремя Евангелия, но и его нам тяжело нести. Рождество и Пасха, Вознесение и Преображение - чем больше становятся событиями нашей личной, внутренней жизни, чем более освящают душу, тем более высвечивают её грязь и несовершенство. Хорошо и благочестиво почитать какого-либо великого святого, особенно интересуясь подробностями его жизни. Внимание к святому есть внимание к человеку. Пока мы рассматриваем благостный образ, святой кажется нам человеком из другого мира, у которого и жесты какие-то особо изящные, и взгляды ангельские. Но чем больше мы знаем о святом, тем лучше понимаем, что они из того же теста, что и мы, грешные, а значит, и у нас есть шанс. Только и такое почитание святых может не вдохновлять, а повергать в уныние, ибо напоминает: тесто одно, да выпечка разная. Обидно: вроде бы всё то же самое. Но сколько же в жизни мгновений, когда святой повернул направо, а я – налево. И вот сюрприз: «Привет, Виргилий!» - «Тоже мне, Данте нашелся! Пошли, сковородка уже шкворчит!» > День Всех святых дарит особое знание о святых, особый оттенок надежды, особое вдохновение, - если, конечно, мы зримо попытаемся представить себе, насколько же все святые разные. Призвания святых повторяются, люди не повторяются никогда. Грехи у святых совпадают, личности не совпадают никогда. Недостатки Карла Великого (почитавшегося святым на Западе вообще и в наши дни в Ахене) есть в точности недостатки Константина Великого (почитавшегося и почитаемого по сей день на Востоке), Димитрия Донского, Людовика Святого. Как императоры и князья они одинаковы, как святые – разные. Лев Толстой крупно ошибся: это все несчастливые семьи живут одинаково, а счастливые все разные. Грешники все одинаковы, святые все разные. > Разнообразие святых воспринимается с трудом. Нам трудно любить, трудно видеть и помнить уникальность каждого, поэтому мы склонны объединять людей в группы и говорить не о разнообразии святых, а о разнообразии типов святости. Конечно, святых тысячи, а типы святости можно на пальцах пересчитать. Мученики и исповедники, епископы, апостолы и равноапостольные, монашествующие, правители и юродивые. Вот почти и всё. За этим «почти» таится величайшее разнообразие. Не случайно по мере проповеди Евангелия в мире, по мере того, как вера в Бога помогала познавать человека, росло в Церкви требование больше включать в число святых мирян, больше включать женщин. Подобные требование разумны, насколько они излечивают христианство от гордыни духовенства и мужчин. Но дальше они никуда не ведут. Ибо сказать «мирянин», «женщина» означает почти ничего не сказать. Мы даже при самом поверхностном знакомстве стараемся узнать друг о друге больше, чем то, какого мы пола и имеем ли право совершать Евхаристию. > Благодать, открывающая человеку Бога, открывает и человека. Поэтому благодатна та избыточная любознательность, которая сопровождает всю историю Церкви и проявляется в постоянной жажде знать о новых и новых святых, знать всё больше и всё точнее о святых. На первый взгляд, появление праздника всех святых связано с постепенной централизацией церковного управления, когда постепенно перечни святых, святцы отдельных общин и поместных церквей соединялись вместе. Но это механический процесс, и тут можно было бы ограничиться набором имен и титулов. На практике же христиане всё время старались и стараются узнать побольше о святых других стран, других эпох. Это проявление инстинкта веры, главного, что отличает человека от животного, того инстинкта, который влечет человека к Богу, превращая типовое, стандартное биологическое существо в уникальную личность.
см. также о Дне Всех Святых: в кн. А.Меня "Таинство, слово и образ" "И раз вокруг нас такая тьма свидетелей,
|