> Проблему того, что важнее - дела или вера, Библия решает, объединяя эти два представления в одной замечательной фразе. В первой части ее мы читаем: "Со страхом и трепетом совершайте свое спасение" (Фил.2,12), и это выглядит так, как если бы всё зависело от нас и наших добрых дел; но во второй части того же предложения говорится: "Потому что Бог производит в вас хотение и действие по Своему благоволению", и это можно понять в том смысле, что Бог делает за нас всё, мы же - ничего. Именно с этой дилеммой и приходится сталкиваться в христианстве.

> Я и сам порою ощущаю себя в тупике, но не удивляюсь. Видите ли, мы сейчас пытаемся понять и на два лада толкуем то, что толкованию не подлежит, а именно: что же в точности делает Бог и что - человек, когда они действуют сообща. Мысленно мы прежде всего сравниваем это с двумя людьми, работающими вместе, когда можно сказать: "Он сделал то-то, а я то-то". Но такое сравнение несостоятельно. Ибо Бог - не человек. Он действует как внутри нас, так и во внешнем мире. Даже если бы нам удалось понять, кто и что в этой ситуации делает, я не думаю, что человеческий язык приспособлен для выражения подобных понятий.

> Пытаясь всё-таки как-то это выразить, разные церкви говорят разное. Но примечательно, что те из них, которые особенно подчеркивают важность добрых дел, говорят вам о необходимости веры; те же, что особое значение придают вере, настаивают на необходимости добрых дел. Это, пожалуй, всё, что я могу сказать.

> Я думаю, все христиане согласятся со мной: хотя на первый взгляд кажется, будто христианство сводится целиком к толкованию морали, долга и соблюдения правил, вине и добродетели, оно, ведет нас дальше, за пределы всего этого. Человек видит проблеск иной страны, где никто о таких вещах не говорит, разве что в шутку. Каждый в той стране исполнен добром, как зеркало исполнено света. Но никто не называет это добром и вообще никак не называет, об этом просто не думают. Там слишком заняты, там созерцают его источник. Но мы приблизились к тому месту, откуда дорога уходит за пределы нашего мира. Никто не способен видеть так далеко, хотя глаза многих, конечно, видят дальше, чем видят я.