Оставшиеся дни Великого поста (кроме воскресных) мы посвятим Нагорной проповеди (Мф.5-7).

Мф.5:17-20

> Одной лишь «внутренней верой» – без добрых дел – ни самому достичь спасения, ни освещать путь другим – нельзя! Ведь в том и слава Божья, что люди и народы видят Свет и идут к нему.

> Сказав об этом, мы подходим к одному из главных положений Нагорной проповеди:

> Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или Пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить. (Матф.5,17)

> С одной стороны, учение Иисуса – это слово, высказанное впервые, неожиданно для нашего сознания. Человек, вслушивающийся в его учение, испытывает изумление, вдохновение, становится окрыленным – или же, наоборот, чувствует стыд и укоры совести, – в зависимости от состояния своей души. И, тем не менее, учение Иисуса – развитие древнейшей традиции, оно – продолжение всего, что́ возвестил Бог через Моисея и пророков. Неоднократно, упоминая об этой преемственности, Иисус употребляет слово, звучащее по-гречески как дикайосю́нэ – «праведность [по Закону]» (по-древнееврейски – цедака́): это – праведность согласно тому Закону, который Иисус, по его собственным словам,

> Пришел… не нарушить… но исполнить. (Матф.5,17)

> Цель Иисуса – в том, чтобы научить людей исполнять этот Закон истинным образом. И Учитель говорит в своей проповеди:

> …Доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из Закона... (Матф.5,18)

> Слишком многие на протяжении веков стремились оборвать, пресечь, отвергнуть эту связь Евангелия с Моисеевым Законом – с Торо́й. И поэтому они старались изобразить дело так, будто Иисус говорит о необходимости соблюдать не заповеди Торы, но заповеди его собственного учения – те самые «заповеди блаженства», с которых Нагорная проповедь начинается. Но для вникающего в речь Иисуса совершенно ясно, что говорит он здесь именно и только о заповедях Закона Моисеева, которые были объяснены народу древними пророками:

> …Не нарушить пришел Я... (Матф.5,17)

> – что же именно «не нарушить»? – «Закон или Пророков!»

> Целый ряд мыслителей на протяжении веков задавался таким вопросом: ну а как, собственно, можно устроить человеческое общество, основываясь на таких романтических, поэтических, вдохновенных, но «очень далеких от реальности» заповедях Иисуса, как наставления о чистоте сердца или о том, что нужно подставлять другую щеку бьющему? Это всё очень красиво и желанно, но ведь… неисполнимо!.. А потому – давайте, мол, будем жить, как и раньше: грабить и разбойничать, насиловать и уничтожать себе подобных… Ведь вот – заповеди-то Иисуса невыполнимы в земной реальности!..

> Но может ли так быть? Мог ли Бог послать Сына Своего возвестить неисполнимый и ненужный для земной жизни Закон? Однозначно – нет! Ни в коем случае! Ну, а тогда зададимся следующим вопросом: а где же в учении Иисуса содержатся наставления о политическом, экономическом, социальном и других аспектах жизни и отдельных людей, и целых обществ и народов? Таких наставлений исследователи «не находят»... А потому приходят к весьма странному выводу: если, мол, взять Нагорную проповедь и совместить ее с римским рабовладением, с произволом цезарей и т. п., как это сделали в IV веке при императоре Константине, когда христианство стало государственной религией Рима, – то всё встает на свои места, никаких противоречий в этом «слиянии» духовного учения с языческой государственностью не усматривается.

> Однако же слова Нагорной проповеди:

> …Не нарушить пришел Я [Закон (Тору́) или Пророков], но исполнить. (Матф.5,17)

> – если как следует вникнуть в их смысл, – полностью опровергают приведенную точку зрения. Учение Нагорной проповеди немыслимо без опоры на Тору, без признания Божьего Закона основой жизни человека и человечества, ибо Иисус пришел не нарушить, но исполнить возвещенный уже за полторы тысячи лет до этого – Закон Божий! А ведь как раз Тора и содержит очень подробные заповеди, наставления, касающиеся политической, экономической, социальной жизни людей!..

> Приведем простой пример: Тора предписывает отпускать раба в седьмой год, так что ни один человек в обществе, живущем по Торе, не может находиться в рабстве долее шести лет. При этом отпускаемого раба предписано снабдить орудиями труда и участком, необходимым для земледелия. На седьмой год раб, таким образом, становится свободным человеком, имеющим свое хозяйство. Важно, что этот седьмой год наступает независимо от времени, когда тот или иной человек попал в рабство. Каждый седьмой – «субботний» год, год прощения долгов (а рабство преимущественно и было долговым) – освобождает сразу всех находящихся в рабстве (см. Исх.21,1-2; Втор.15,1-2,12-14).

> Теперь представим себе, чтo произошло бы в Римской империи, обратившейся в христианство, если бы власти приняли к исполнению слова Иисуса:

> …Не нарушить пришел Я [Закон (Тору) или Пророков], но исполнить. (Матф.5,17)

> Пришлось бы в седьмой год освобождать всех рабов, объявлять их свободными гражданами! Тогда перевернулся бы весь строй империи – по многим признакам, мягко скажем, «малогуманный»... Могли ли представители власти, сами будучи рабовладельцами и «самоотверженно защищая» рабовладение, допустить такое?

> Значит, кесарь и его сподручные должны были сделать всё, чтобы ослабить, а в перспективе – и вовсе упразднить социальный смысл слов Иисуса, свести его учение к догматическим формулам и обрядовым постановлениям, «этически обезоружив» Благую весть и скрыв ее истинный смысл. Поэтому, прежде всего, стали всячески подчеркивать «отделенность» Нового Завета от Ветхого, «противоположность и несовместимость» Евангелия и Торы.