/см. предыдущие части текста в выпусках #3610, #3611, #3910/

> 5. Как нарисованная здесь картина суда, отделяющего одних людей от других на основании практического выражения любви, вписывается в учение о спасении по вере и исповеданию Иисуса Господом? Как соотносятся спасение, даруемое в ст. 34, с деяниями, перечисленными в стт. 35-36? Не учит ли эта притча «спасению по делам», то есть тому, что добрыми деяниями мы можем заслужить себе спасение? Эти вопросы отражают разногласия по поводу значения слова gar («ибо» или «потому что») в начале ст. 35 и 42. Традиционно экзегеты-католики утверждают, что «ибо» указывает на причину спасения, а протестанты возражают, что оно указывает на его плоды, подтверждающие реальность искупления. Беспокойство относительно «спасения по делам» является результатом ущербного понимания Евангелия. Мы пытаемся искать альтернативные толкования, потому что наши богословские системы (особенно те, что выросли из конфликтов Реформации) с подозрением относятся ко всем текстам, где спасение связано с добрыми делами. Заранее зная, что спасение дается по вере и заслужить его невозможно, мы правдами и неправдами заставляем текст соответствовать этим принципам. Проблема состоит в том, что ни Иисус, ни Матфей не противопоставляли веру делам. Более того, мы нередко искажаем и учение апостола Павла, сводя веру к таким банальностям, что она не имеет ничего общего с той жизнью, о которой говорили Иисус, Павел и другие первые христиане. И здесь нам нужно помнить, что притчи не обязаны содержать в себе сразу все богословские принципы. Они являются ограниченными аналогиями, и их верное толкование возможно лишь в том случае, если мы не будем выходить за установленные ими рамки.

> Целью этого описания суда было напомнить ученикам, что в конечном итоге перед Богом будет иметь значение только верность в послушании воле Отца — в послушании, отмеченном любовью и милосердием. То, что для Матфея было общим местом, стало настоящей проблемой для современных толкователей, которые боятся, что этот отрывок компрометирует христологическое исповедание веры (ср.: 10:32-33) или проповедует спасение по делам. {Рассел Преджент (Russell Pregeant, “The Matthean Undercurrent: Process Hermeneuticand ‘The Parable of the Last Judgment’”, Society of Biblical Literature 1975 Seminar Papers, ed. George MacRae [Missoula: Scholars, 1975], 2:143-159) считает, что Матфей предлагает стандарт спасения, грозящий прорвать границы его христологии (р. 147), и представляет сотериологию, укорененную в подлинном богословии благодати, с которой Иисус, несмотря на Его власть и авторитет, связан лишь косвенным образом, и что спасительную функцию исполняет Тора (р. 151).} Вот почему некоторые авторы заранее уверены или силятся продемонстрировать, что в тексте так или иначе присутствует учение о вере и/или благодати,{} однако эта притча вовсе не является полным изложением всех взглядов Матфея на христианское ученичество или на то, как обрести спасение.{} Она является частью Евангелия, а не изложением всего христианского богословия в миниатюре, и дискутировать по поводу значения слова «ибо», подводя под него теорию спасения, — значит навязывать притчеучение, которого в ней нет. Нас предупреждают, что на Страшном суде во внимание будут приниматься дела милосердия, но в притче не сказано, чем является это милосердие — причиной спасения или его результатом.

> Матфею совершенно чуждо беспокойство относительно спасения по делам. Хотя ни он, ни Сам Иисус во всех Евангелиях ни разу не упоминают о благодати (charis), {В Евангелиях слово charis употребляется только в Лк.1:30; 2:40,52 (в значении «благосклонность»); 4:22 (слова «благодати»); 6:32,33,34 (с значении «польза») и 17:9 (в значении «благодарность») и в Ин.1:14 и 17 в выражении «благодать и истина», и в 1:16 в выражении «благодать на благодать».} оба они неустанно подчеркивают, что прощение и Божье Царство являются дарами Божьего благоволения и любви. {Это особенно очевидно в 5:3-5; 7:11; 9:9-13; 10:8; 10:29-31; 11:28-30; 13:44;18:10-14; 18:23-35; 20:28.} Вера играет в Евангелии важную роль (хотя это вера не в том смысле, в каком Павел говорит о ней в своих посланиях), но навязывать ее данной притче нет никакой необходимости. Отражая негативное отношение Иисуса к фарисейскому лицемерию, это Евангелие куда больше обеспокоено недостатком подлинного послушания, нежели человеческими попытками заработать спасение добрыми делами. Поднимая тему спасения по делам, мы навязываем Иисусу и Матфею чуждую им проблему. Для них важно прежде всего христианское ученичество, проявляющееся в любви и милости. На суде, описанном в притче, никого не спрашивают, сколько дел милосердия у него за душой; Судью интересует только одно: что́ перед ним за человек. Самое главное — это внутренняя сущность человека. Проявляются ли в его жизни любовь и милосердие Царства Иисуса (а именно в этом, по сути дела, и выражается вера), или ему нет дела до страждущих и нуждающихся? Спасение требует добрых дел.{} Человек не может называть себя чадом Божьего Царства, если это никак не проявляется в делах милости, и грех бездействия наказывается так же сурово, как и самые явные греховные поступки.