> Вход в Иерусалим в четырех Евангелиях

<.....>

> .4. Евангелие от Иоанна. Рассказ четвертого евангелиста о входе Иисуса в Иерусалим очень похож на рассказы синоптиков об этом событии. Толпа с пальмовыми ветвями приветствует Иисуса (Ин 12:13; ср. Мк 11:8; Мф 21:8), выкрикивая праздничное приветствие из Пс 117:25-26. В изложении этого возгласа у Иоанна сохраняется еврейское «Осанна!», но в остальном евангелист следует LXX: «Благословен грядущий во имя Господне!» (Ин 12:13; ср. Мк 11:10). При этом Иисус называется «Царем Израилевым» (Ин 12:13-14; ср. Лк 19:38). Он восседает на «молодом осле» (Ин 12:14; ср. Мк 11:7; Мф 21:7; Лк 19:35), что, согласно редакторской ремарке, есть исполнение Зах 9:9 (Ин 12:14-15; ср. Мф 21:4-5).

> В Иоанновом рассказе есть несколько специфических особенностей, что наводит на мысль об использовании евангелистом независимого предания об этом событии. Иисуса не сопровождает процессия учеников и доброжелателей, спонтанно решающих оказать Ему почести (Мк 11:8-10; Мф 21:8-9; Лк 19:36-38). Вместо этого Его выходят приветствовать специально подготовившиеся к Его приходу люди (Ин 12:12-13). Эти люди взяли с собой пальмовые ветви и, видимо, держат их в руках (Ин 12:13), а не устилают ими дорогу перед Иисусом (ср. Мк 11:8; Мф 21:8). <...> Иисус не реквизирует осла, полагая этим ярким действием начало торжеству (Мк 11:1-7; Мф 21:1-7; Лк 19:28-35), но находит его и садится на него в ответ на приветствие толпы (Ин 12:14). Наконец, текст Зах 9:9, как он цитируется у Иоанна (Ин 12:15), не следует ни LXX, ни форме этого текста у Матфея (Мф 21:4-5) и, возможно, соединен с каким-то другим ветхозаветным текстом (напр., Соф 3:16).

> Внешняя сторона Иоаннова рассказа о входе Иисуса в Иерусалим – торжество в честь мессианского «Царя Израилева» (Ин 12:13; ср. Ин 1:49). Иисус только что совершил знак (Ин 12:18), представляющий собой кульминацию явленных Им во время своего служения чудес (Ин 11:47), – воскрешение Лазаря из Вифании (Ин 11:1-44). Воскрешение Лазаря вызвало среди одних иудеев вспышку энтузиазма, а среди других – усиление неприятия (Ин 11:45-54). При приближении праздника Пасхи, когда в Иерусалим стекаются т`олпы (Ин 11:55-57), Иисус возвращается в Вифанию, место Его великой победы, чтобы посетить дом Лазаря (Ин 12:1-8). Весть о Его пребывании в Вифании быстро достигла Иерусалима (Ин 12:9-11). Услышав, что Иисус идет в Иерусалим, к Нему навстречу выходит делегация, несущая пальмовые ветви, что напоминает празднование маккавейского триумфа над Антиохом IV Епифаном (Ин 12:12-13; ср. 1Макк 13:51; 2Макк 10:7; ср. Светоний Гай Калигула 32). Когда встречающие приветствуют Его как «Царя Израилева» (Ин 12:13), Иисус находит «молодого осла» и садится на него. Евангелист видит здесь исполнение пророчества о грядущем царе Сиона (Ин 12:15-16; Зах 9:9). В то время как толпа радуется чуду в Вифании, оппозиция сетует: «Мир идет за Ним!» (Ин 12:17-19).

> При более внимательном чтении четвертого Евангелия обнаруживается, что вход Иисуса в Иерусалим имеет в нём более глубокое значение, чем кажется на первый взгляд. В тексте встречаются намеки на то, что царство Иисуса не следует понимать в политическом смысле (Ин 1:49-51; 6:14-15). Далее, если фраза «не бойся, дщерь Сионова!» в цитате, с помощью которой евангелист интерпретирует вход Иисуса в Иерусалим (Ин 12:15), есть аллюзия на Соф 3:14-16, то подразумевается, что «Царь Израилев» – не земной владыка. Он – тот, о котором можно сказать: «Господь... среди тебя» (ср. Ин 8:24,28,58). Это согласуется с редакторской ремаркой (ср. Ин 2:22; 20:9), где подтвержденное пророчеством царство Иисуса связывается с Его прославлением (Ин 12:16; <...>), т.е. Его предстоящей смертью () и Воскресением (ср. Ин 7:39; 12:23,28; 13:31-32; 17:1,4-5), когда Он будет вознесен, чтобы всех привлечь к себе (ср. Ин 3:14; 8:28; 12:32,34).

> Рассказ о входе Иисуса в Иерусалим завершается упоминанием о людях, в чьем присутствии Он «вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых» (Ин 12:17-18; ср. Ин 11:1-53; 12:1-2,9-11). Это усиливает тему будущей победы Иисуса над смертью. Т.о., с учетом всего контекста, вход Иисуса в Иерусалим, следующий за происшедшим в доме Лазаря умащением () Его тела для погребения (Ин 12:1-8; <...>), можно рассматривать как предвосхищение пасхальной победы. Это готовит нас к пониманию парадокса: отвергнутый «Царь Израилев» (Ин 18:33-39; 19:3-22) устанавливает царство «не от мира сего» (Ин 18:36).

> Историческая достоверность рассказа о входе в Иерусалим

> Как видно из предыдущего обзора, в ходе интерпретации ранними христианами входа Иисуса в Иерусалим рассказ о нём оброс различного рода подробностями (). Поэтому некоторые скептически настроенные ученые сомневаются, что мессианские особенности данного рассказа исторически достоверны. Отметив, что рассказ делится на две части (приобретение животного (Мк 11:1-7; ср. Ин 12:14) + праздничный вход в город (Мк 11:8-10; ср. Ин 12:12-13), эти критики предположили: история об обычном входе Иисуса в Иерусалим на праздник (возможно, пешком) выросла в мессианскую легенду, включающую царское животное (под влиянием Зах 9:9), добытое сверхъестественным путем (ср. Мк 14:12-16; 1Цар 10:2-10; 3Цар 17:8-16). Кроме того, у нас вроде бы нет свидетельств, что вход Иисуса в Иерусалим привлек внимание властей и что ученики Иисуса уже тогда считали Его достигшим триумфа Мессией. Соответственно, по мнению ряда исследователей, мессианская интерпретация события отражает послепасхальное исповедание ранней Церкви.

> Однако такой скептицизм неоправдан. Как показал Дж.Д.М.Деррет, рассказ о получении животного отражает распространенную процедуру добычи правителем или рабби средства передвижения с использованием царского права на реквизицию (angaria; ср. 1Цар 8:16) и следует иудейскому закону о займах (Исх 22:14-15). Следовательно, некорректно определять данный рассказ в категорию легенд. Далее, решение Иисуса въехать в город на животном – «поразительное и нарочитое нарушение обычного ограничения, согласно которому Он должен был войти в город пешком» (Харви 129; ср. М. Хагига 1:1; М.Берахот 9.5). Заметим, что мессианская интерпретация Зах 9:9 в иудаизме до IV в. не засвидетельствована. Поэтому вероятно, что память об этом ярком событии коренится в реальном историческом факте. Действия присутствующих, которые выкрикивают приветствие из Пс 117:25-26, машут пальмовыми ветвями или стелют их на дорогу, также выглядят естественными. Они отражают пасхальные обычаи (М. Песахим 5:7; 10:5-7), а также обычаи праздника Кущей (М. Сукка 3-4) и Хануки (1Макк 13:51; 2Макк 10:6-7; <...>). Кроме того, еврейское восклицание «Осанна!» (не транслитерирующееся в Пс 117:25  LXX), хоть и сохраненное в евхаристической литургии ранней Церкви (Дидахе 10:6), может быть воспоминанием об историческом событии.

> Есть основания предполагать, что, когда Иисус вошел в Иерусалим, это событие уже понималось как приход торжествующего царя. Что касается реакции властей, то, хотя Евангелия о ней не сообщают, выдвинутое против Иисуса на суде обвинение («Царь Иудейский»; Мк 15:2,26) может означать, что вход в Иерусалим всё-таки возбудил их подозрения (). Это не было необычным. Как показали Р.А.Хорсли и Дж.С.Хэнсон, харизматические лидеры среди иудейских крестьян I в.  н.э., даже не претендующие прямо на принадлежность к царскому или давидическому роду, иногда принимали титул «царя» в надежде на то, что именно они избавят народ от иноземных угнетателей (ср. Иос. Флав. Древности 17.10.5-8 § 271-285). Иисус возвещал Царство Божье, учил как власть имеющий (), творил чудеса и призвал учеников. Это, несомненно, рождало надежду, что Он-то и освободит Израиль (ср. Мк 11:2-6/Лк 7:18-23). Однако вход Иисуса в Иерусалим (верхом на осле) – ответ на эти чаяния, сообразный со всем духом Его служения. Иисус не политический завоеватель. Он Царь, но Царь, пришедший в смирении и пришедший служить (Зах 9:9; ср. Мф 20:28/Мк 10:45/Лк 22:27).