> Тема конференции — «В чём мы, православные, не оправдали своего призвания» — уже вызвала некоторое количество отрицательных реакций. Некоторые люди говорили мне: «Это неуместная тема. Православие ни в чём не отступило от своего призвания, ни в каком отношении…» И об этом я хочу поговорить, потому что Православие осталось таким, каким было явлено во Христе, каким было в ранние времена, но мы, православные, очень далеки от того образа, который мы находим в Евангелии и который является нашим призванием.

<.....>

> И что мы сделали из нашего богослужения? Мы приходим в храм, наслаждаемся службами, любим пение, мы восхищаемся тем, что происходит, — и всё. Разве это театр, куда приходят для собственного удовольствия, получить вдохновение, воодушевление, уйти домой в возвышенных чувствах? Нет, Церковь, понимаемая в богословских терминах, это место встречи Бога и человека. Церковь — таинственное место этой встречи и общения, но также место, где Бог, ставший человеком, чтобы умереть за спасение мира, говорит нам: «А теперь иди в мир и принеси Благую весть…» Если мы получили вдохновение, радость, надежду, новизну жизни, мы должны это нести тем, у кого нет всего этого, кто нуждается в этом, кто в отчаянии, сам не зная почему; кто голоден — тем дать пищу. В конце римско-католической мессы священник говорит: «Ite, missa est — Идите, служба окончилась». Это не значит: «Можете идти домой, теперь вы свободны». Община отвечает на это: «Слава Богу», — но не в смысле: «А, кончилось!» Мы благодарим Бога за то, что Он посылает нас в мир. Французский писатель в замечательной книге «Святые идут в ад» переводит эти слова (хотя и неверно с точки зрения языка) так: «Идите, ваша миссия начинается». Если литургия имеет для нас какой-то смысл, то потому, что мы причастились Богу, Который пришел в мир ради его спасения; и если мы идем домой, просто радуясь своим переживаниям или чтобы с удовольствием пообедать в семейном кругу, то мы предаем Бога. Мы теряем Божие время, пока были на службе.

> И еще одну вещь мы должны понять: церковь — не то, за что мы ее принимаем, не место прибежища. Мы бросаемся в церковь, когда у нас какая-то нужда, когда мы в беде. Мы идем к Богу, чтобы Он помог нам, покрыл, поддержал… Когда у нас радостное событие — крещение, брак, — мы спешим туда, чтобы Он дополнил Своим Божественным участием наше человеческое приношение. И в результате Бог — Тот, Кто всегда дополняет, дает, дает… Но что мы приносим в мир из того, что получили? Я говорю о себе и о всех нас, это касается каждого лично, но и всех нас в совокупности.

> Литургия — действие всей Церкви. Что мы видим в православных церквах? Людей, которые очень часто не понимают, что происходит, потому что, когда они приходят в церковь, они никогда не дают себе труда заглянуть в текст и постараться понять, что нам передает служба. Разве мы приходим в церковь, исключив все праздные мысли, и даем в себе место уму Христову и благодати Святого Духа? Так часто, когда мы приходим в церковь, нас трогает то, чего там нет. Вот пример: я помню пожилую женщину, которая говорила: «Как замечательно, что в православном богослужении все присутствуют, даже животные». — «Какие же там животные?!» — «Ну, как же, «я крокодила пред Тобою» … (искаженное «яко кадило пред Тобою»). Она говорила это с вдохновением. Может быть, то было самое главное, что ей передавала вечерня, — «она крокодила»; и это образ ее устремления к Богу. Это, может быть, очень крайний пример, но разве не может каждый из нас привести подобные примеры, когда что-то понято неверно в действиях, в пении, в том или другом.

> И еще: мы приходим в церковь с опозданием, потому что нам так удобно. Подумайте: могли бы мы прийти на Тайную вечерю и сказать Христу: «Господи, я знал, что оно продлится долго, будет беседа, будут глупые вопросы других учеников, поэтому я пришел к еде…» Но мы делаем это, когда приходим поздно, хотя собираемся причаститься. Другие слушали, беседовали, Христос говорил, но мы пришли к трапезе. Это очень реально, это относится ко всем нам в том или ином отношении.

<.....>

> Есть еще историчность, «историцизм», тот факт, что мы оборачиваемся к прошлому, чтобы разрешить все проблемы настоящего дня, забывая, что в прошлом эти проблемы были именно проблемами настоящего дня. И это очень важно для нашего понимания предания. Предание — это живая память Церкви, это не антикварная библиотека. Нам надо вернуться к прошлому опыту и знанию Церкви, но мы не можем применить сегодня то, как Церковь поступала тогда. Богословская мысль развивалась. Опыт остался тот же, но мы должны быть осторожны, чтобы не применять сегодня то, что принадлежит истине вчерашнего дня. Например, есть канон, который запрещает православным молиться вместе с еретиками. Сегодня он применяется очень широко в некоторых группах православных — у староверов, старостильников. Но канон был установлен, когда проблема заключалась в том, православный ты или член одной из группировок, которые отвергают человечество или Божество Христа. Конечно, с ними нельзя было общаться. Но христиане нашего времени не таковы…