> Фактически Послание к Галатам и говорит именно о раскрытии истины. Мессианские события смерти и воскресения Иисуса (хотя, как и «спасение», воскресение тут упоминается редко), как их понимает Павел, указывают на победу единого Бога через Иисуса над теми «властями», которые вынуждают всех неевреев жить под гнетом своих ложных богов, а евреев жить под гнетом греха. Когда Павел, как и прочие авторы Библии, говорит об освобождении людей из рабства, он всегда думает об истории еврейской Пасхи, о повествовании Исхода. Это правило, для которого не бывает исключений. Но прежде чем мы перейдем к этой теме, которая стои́т в самом центре Послания, нам надо кратко рассмотреть его начало и конец. Можно убедиться в том, что всей аргументацией Павла движет смерть Мессии.

> Снова вспомним начало Послания:

> Благодать вам и мир от Бога, Отца нашего, и Иисуса Мессии, Господа нашего, Который дал Себя за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего <злого> века по воле Бога и Отца нашего (1:3-4).

> Тут, как часто отмечают, сплетаются два смысловых слоя, которые дает большое повествование еврейской Библии <...>. Выражение «за грехи наши» указывает на прощение и возвращение из изгнания, которое становится «новым Исходом». А этот «новый Исход» есть освобождение не от политического порабощения языческим империям, каким был первоначальный Исход, но освобождение от более глубинного рабства – от власти греха. За грехом тут, вероятно (как и в Рим 7), стои́т главнейший враг, сатана, обвинитель. В любом случае эти вводные слова Павла полностью соответствуют обычной еврейской эсхатологии, где время делилось на «нынешний век», когда в мире царит беспорядок, и «век грядущий», когда Бог избавит мир и свой народ от всех видов зла, которые действуют в «нынешнем веке». Именно это, утверждает Павел, уже случилось через смерть Иисуса, причем случилось именно потому, что Иисус умер «за  грехи наши».

> В конце же послания, как бы для равновесия, стои́т еще одно утверждение, которое, подобно первому, соединяет в себе глубоко личный и вселенский (его порой называют «космическим») смыслы креста. О том же Павел говорил на протяжении всего послания, а теперь как бы подводит итог:

> Чтобы я похвалился, да не будет, разве только крестом Господа нашего Иисуса Мессии, которым для меня мир распят, и я – для мира. Ибо ни обрезание ничего не значит, ни необрезание! А значит только новое творение. Мир и милость всем, кто поступает в соответствии с этим правилом – да, Израилю Божию! (6:14–16)

> Всё это имеет смысл лишь в том случае, если в воскресении действительно родился новый век. Смерть Иисуса сама по себе не могла бы нести в себе такого смысла, как то объясняет Павел в 1Кор 15:17: если Мессия не воскрес, «вы всё еще в грехах ваших» – не потому, что «вы лично» еще не почувствовали, что были прощены, но потому что в мире пока еще не настал долгожданный момент. Эта мысль стои́т за двумя приведенными выше утверждениями в начале и конце Послания: новый мир родился; смерть Иисуса, Мессии Израиля, упразднила силы старого мира; те, кто принадлежат Иисусу, стали ныне частью «нового творения», «Израилем Божиим». (Последнее выражение вызывает споры. Многие читатели не согласны с тем, что «Израилем» Павел тут называет весь народ Мессии Израиля, евреев и неевреев. Но моя интерпретация точно соответствует логике всего Послания в целом.)

> Две эти фразы скрепляют всю аргументацию Послания – что верующие в Иисуса из язычников уже стали полноценными членами той единой семьи, которую Бог обещал дать Аврааму, и потому им совершенно не нужно обрезание. Несомненно, как думал Павел, Закон Моисеев осуществлял замысел Божий на протяжении какого-то ограниченного времени, находящегося как бы в скобках между изначальным обетованием Аврааму и мессианским созданием единой семьи. Этот временный период, как и обитание Израиля в Египте, был своеобразным рабством и для Израиля, и для прочих народов. Но в центре Послания стои́т сжатое повествование Исхода, освобождения всего человечества от его рабства. Бог послал Иисуса и Духа, чтобы настал долгожданный момент, чтобы для всего мира в целом и для народа Мессии в частности настала новая эпоха, в которой силам зла уже был нанесен смертельный удар:

> Так и мы, когда были младенцами, были в «рабстве» у «стихий мира». Но когда пришла полнота времени, послал Бог Сына Своего, родившегося от женщины, родившегося под Законом, чтобы искупить подзаконных, чтобы нам получить усыновление.
> А так как вы – сыны, то послал Бог Духа Сына Своего в сердца наши, Духа, взывающего: «Авва, Отче!» Так что ты уже не раб, но сын; если же сын, то и наследник чрез Бога (4:3-7).

> В этом отрывке крест явно не упоминается. Однако близкие аналогии с другими подобными отрывками ясно указывают на то, что, когда Павел говорит о Сыне Божьем, «искупившем» тех, кто под Законом, мы вправе думать, что речь тут идет о распятии. Такова самая суть дела: в этом «новом Исходе» (весь отрывок наполнен отзвуками Исхода) Бог наконец осуществил то, что обещал давно («когда пришла полнота времени»), так что теперь все, бывшие в порабощении, иудеи и язычники, могут сделаться «сыновьями» (Израиль как «сын Божий» – это еще одна аллюзия на Исход).

> И еще одна аналогия с Исходом: Богу тут нужно было снова открыть себя – открыть в этот раз как Бога, пославшего своего Сына и Духа Сына. Павел спрашивает: «Теперь же, познав Бога, – или, лучше сказать, будучи познаны Богом, – как возвращаетесь вы снова к немощным и бедным стихиям, которым опять и снова хотите отдаться в рабство?» (4:9). Иными словами, те люди, что верят в Иисуса Мессию, получили познание единого истинного Бога, который открылся в деяниях своего Сына и его Духа. Но согласие на обрезание будет означать, что они отрицают это новое откровение; желая обрезания, они как бы утверждают, что новый век еще не настал, а они просто хотят жить в том же старом веке немного иначе. И для нас важно, что всё тут изменил именно крест Мессии. На нём был «распят» старый век, а они были «распяты» для него – как Павел говорит о себе в 6:14 и, как мы увидим, в 2:19-20.