> Как утверждает X. Урс фон Бальтазар, в Новом Завете существует два типа текстов, которые, на первый взгляд, очень трудно согласовать: с одной стороны, это тексты, содержащие угрозы адом; с другой стороны, тексты, где четко провозглашена воля Бога ко всеобщему спасению.

> На первый взгляд, Иисус у евангелистов сурово говорит об аде.{} В соответствии с ветхозаветным преданием о двух путях («Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло», Втор 30:15; ср. Иер 21:8), предсказание и наставление Иисуса (Мф 7:13) ставит нас перед выбором между добром и злом, между любовью к Богу и ближнему, с одной стороны, и горделивым и эгоистичным отказом, замыкающим человека в себе самом, с другой. Иисус предостерегает нас, что возможны два исхода. Ради этого Он без колебаний воспроизводит самые сильные образы и представления Священного Писания: «печь огненная», «плач и скрежет зубов» (Мф 13:42), «геенна огненная, где червь их не умирает и огонь не угасает» (Мк 9:47-48). Это сам Господь говорит неразумным девам: «Не знаю вас» (Мф 25:12). Это господин приказывает выбросить ленивого и эгоистичного раба «во тьму внешнюю» (Мф 25:30). Сам Иисус — Сын Человеческий — вынесет приговор на Страшном суде: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный» (Мф 25:41). Вспомним и суровые слова о грехе против Святого Духа, о котором (грехе) сказано, что он никогда не будет прощен (Мк 3:29; Лк 12:10).

> Но тут же следует добавить, что эти предостережения об аде изложены в притчах: о плевелах и добром семени; о рыбе, которую разбирают после ловли; о неверном управителе; о рабе, не умножившем свой талант; о бессердечном богаче и неразумных девах и, наконец, о Страшном суде. Эти притчи отражают риск, лежащий в основе человеческого существования. Это — «предупреждения о принципиальной важности» свободы человека. Эти притчи суть умозрительные сценарии, и Иисус желает, чтобы Его слушатели избежали подобного развития событий. Это не «репортажи о будущем» (К.Ранер), которое однажды осуществится, а обращение к человеку, живущему сегодня, предупреждение о риске, которому подвергается его бытие вследствие его восхищения свободой и под ее воздействием.

> Но ап. Павел говорит об окончательном наказании в апокалиптическом стиле: грядут уничтожение, погибель, гнев. Самые четкие утверждения присущи Иоанновой традиции: он вещает о двух воскресениях — воскресении жизни и воскресении осуждения (1Ин 5:29). Иоанн влагает в уста Иисуса во время Его споров с евреями такие слова: «Вы умрете во грехах ваших» (Ин 8:21-24). Есть грехи, ведущие к смерти (1Ин 5:16), которая в Апокалипсисе именуется второй смертью (Откр 2:12). Нельзя изъять из Евангелий эти угрожающие страницы. Но общая направленность этих текстов не состоит ли больше и прежде всего в христианском призыве к бодрствованию? Они напоминают о реальном риске и об окончательной ставке во всякой человеческой жизни. В Новом Завете нигде не сказано — даже по отношению к Иуде, — что некий конкретный человек уже пребывает в аду. Злой богач — это персонаж притчи.

> Но существует также и другой тип не менее ясных утверждений, в которых Бог возвещает свою волю спасти всех. Приведенный выше стих 1Тим 2:4 — отнюдь не единственный. Его продолжением являются слова о Христе как о единственном Посреднике между Богом и всем человечеством, о «Спасителе всех человеков» (1Тим 4:10). Искупление не исключает никого. Бог хочет помиловать всех, как евреев, так и язычников (Рим 11:32). Он хочет «всё небесное и земное соединить под главою Христа» (Еф 1:10), в одном теле примирить кровью креста своего евреев и язычников, то есть упразднить во вселенском замысле величайшее в истории человечества религиозное разделение (Еф 2:14-18). Бог долготерпит и откладывает свой Суд, «не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2Петр 3:9). Любовь — «всего надеется» (1Kop 13:7).

> Представляется тщетным ставить эти два типа текстов в одну перспективу. Значит ли это, что в Иисусовой вести есть формальное противоречие? Не следует ли видеть в нём скорее диалектическое напряжение? {Урс фон Бальтазар видит в первом типе текстов отражение предпасхальных проповедей, а во втором — послепасхальных проповедей Иисуса и Его апостолов.} Не заключается ли ответ просто-напросто в том, что мы должны одновременно хранить в себе и призыв к бодрствованию, и надежду? Не достаточно ли сказанного нам об эсхатологическом будущем для того, чтобы жить в настоящем?