Благодать Господа Иисуса Христа, любовь Бога Отца и общение Святого Духа да будет с вами!
Божьего благословения в новом году! |
||||||||
Тема выпуска:
Молитва и я (1)
Этот выпуск двойной, и для того чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 2 приблизительно равные части. |
||||||||
В связи с возникающими
порой недоразумениями, помещаю следующее предуведомление:
Редактор-составитель рассылки (чьи контактные данные указаны в конце этого письма – выпуска рассылки), не является, как правило, автором текстов, которые в рассылке используются. Автор текста указывается перед текстом. |
||||||||
Пожалуйста, не пожалейте
полминутки на то, чтобы оценить выпуск после того, как прочитаете
его, или решите, что читать не будете. Хотя бы
чтобы знать, что вы читаете рассылку, и я не трачу
время впустую. Редактор |
||||||||
> Часть 5. МОЛИТВА, МЫ И МИР> Самая большая трагедия —
не молитвы, оставшиеся без ответа, а невысказанные
молитвы. > Глава 20. Молитва и я> Говоря кратко, молитва —
это полевой госпиталь, в котором человеку, заразившемуся
духовной болезнью от темных сил, поставят точный диагноз
и назначат самое эффективное лечение. > Во время сафари по Южной Африке я быстро проникся уважением к охотничьим инстинктам нашего проводника-африканца по имени Лоран. Проводник восседал на переднем откидном сидении «Лендровера» и с этого наблюдательного пункта высматривал отпечатки копыт, отметины на деревьях, следы лап и другие признаки недавнего присутствия крупных животных. > Заметив что-нибудь, Лоран давал водителю знак остановиться. Затем он втягивал носом воздух, некоторое время принюхивался и указывал в определенном направлении: «Там — носорог. Очень близко». Или: «Тут прошли два жирафа, примерно час назад». Он никогда не ошибался. > Правда однажды наш белый водитель, кажется, пришел в раздражение, когда Лоран поднял руку, не указывая ни на какие признаки зверя. > — Сдай назад! — скомандовал он, и шофер неохотно подчинился. Тогда Лоран показал на скромный кустик с желтыми цветами. > — Плакучая акация, — сказал он благоговейно. — Мой народ глубоко почитает это растение. > Потом он рассказал о временах, когда белые южноафриканцы нанимали чернокожих мужчин из соседних стран для работы на золотых рудниках. Работа была чрезвычайно тяжелая и опасная. Золотодобытчики спускались под землю, в шахту глубиной более двух километров. Там, при высокой, как в пустыне, температуре и почти в полной темноте, они кирками перекидывали куски породы, слишком горячие для того, чтобы прикасаться к ним голыми руками. Жили рабочие в бараках, окруженных колючей проволокой. У большинства все родственники были неграмотными, и поэтому почти никто не получал писем из дома. У них не было ни календаря, ни часов. Дни шахтеров проходили в убийственно-монотонной работе под землей. Каждый день — обед в общей столовой, а вечером — игра в карты или другое подобное развлечение. Потом они падали и засыпали, чтобы проснуться на следующее утро. Каждый день был похож на предыдущий. > — Они видели свои семьи только две недели в году, во время рождественских каникул, — рассказывал Лоран, — а плакучая акация цветет в начале декабря. Когда распускались эти желтые цветы — о, как трепетали их сердца! Они знали, что скоро встретятся со своими женами и детьми. > Рассказ Лорана брал за сердце, потому что мы знали — контракт с заповедником позволяет ему видеться с семьей только два раза в год. Плакучая акация в цвету была символом надежды и для него: меньше чем через месяц Лоран должен был встретиться с женой и впервые увидеть новорожденного сына. > Как настроиться> Всё мое естество противится любым искусственным схемам, особенно когда речь идет о духовных вопросах. Я бы предпочел, чтобы мои отношения с Богом развивались как импровизация. Но вот беда: каждый раз, когда я начинаю следовать этим путем, Бог оказывается оттесненным в сторону. Мне нужны особые «дорожные знаки», вроде цветущего куста плакучей акации. Нужны напоминания о другом, невидимом мире, который для меня важнее всего. Но, как и проводник-африканец Лоран, я должен подмечать следы повседневного Божьего присутствия, которые так легко пропустить. Если молитва — мой ответ на Божье присутствие, то я прежде должен настроиться на то, что Он рядом. > Генри Нувен считал, что мы сами «создаем то пространство, в котором может действовать Бог». Бог, Который создал пространство в буквальном смысле этого слова, Творец Космоса, нуждается в том, чтобы мы выделили для Него место, не заполненное никем и ничем другим. Для человека, который, подобно мне, любит держать всё под контролем, слова Нувена означают — создать, выделить пространство, в котором имеет право произойти что-то неожиданное, непредвиденное и незапланированное. Я не властен удержать ощущение Божьего присутствия — как всякое ощущение или чувство, оно то появляется, то исчезает. Но я могу ожидать его и быть внимательным ко всякому его проявлению. > Когда Нувен работал среди бедняков Боливии, он как-то вечером незадолго до Рождества решил пойти в кино: «Фильме был о жадности, похоти, мошенничестве и эксплуатации. В нём преизобиловали образы страха и боли, которые заполнили всё пространство моего сознания. А ведь оно могло бы наполниться благословенным духом Рождества». Читая эти строки, я спросил себя: «Как часто я допускаю то же самое?» Входя в номер отеля, я сразу включаю телевизор. Во время обеда я смотрю канал CNN, когда я веду машину — слушаю радио. Я постоянно читаю что-нибудь: газеты, журналы, инструкции к компьютеру, блоги в интернете. Я заполняю свое внутреннее пространство. > «Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мк 4:9), — сказал Иисус. Но каждый родитель знает, что имеющий уши слышит не всегда. «Я не слышал!» — протестует ребенок, после того как ему было ясно сказано — не выбегать на дорогу. Это сравнение кажется мне очень наглядным. Часто мы «не слышим» абсолютно ясных указаний Бога[57]. > Слушать — это искусство, я должен научиться слушать Бога[58]. Журналисты, кстати, учатся профессиональному слушанию. Когда я беру интервью, я задаю вопросы, а люди на них отвечают. В самом начале своей журналистской карьеры, я часто торопился и заканчивал предложения за интервьюируемых — особенно если они нервничали и запинались. Однако потом я понял: если не прерывать человека, не спешить перейти к следующему вопросу и минутку помолчать, то он может заговорить снова, добавить какие-то детали. Об этом знают и Практикующие психологи. > Часто Бог говорит тихо и спокойно. В моем сознании всплывают воспоминания, фразы из Библии, образы друзей, которым нужна помощь. И там, где раньше, насколько хватало взора, была только выжженная пустыня отчаяния, вдруг появляется молодая поросль надежды. Отступает заблуждение, и жажда мести сменяется духом прощения. Я улавливаю призыв к действию. Но всё это происходит только когда я «настроен на Божью волну». > Один профессор семинарии написал книгу под названием «Зачем тратить время на Бога». Тема книги — пребывание с Богом. Интригующее название выбрано издателем неслучайно. Этот выбор многое говорит о современной жизни — ведь на протяжении всей церковной истории армии монахов и монахинь только тем и занимались, что «тратили время» на Бога. В том и заключалось их призвание. Я усвоил на собственном опыте — и уверен, что автор книги согласится со мной — время с Богом никогда не бывает потрачено впустую. Напрасно ли я трачу время, когда посещаю обитателей дома престарелых? Когда сижу в реанимации с умирающим другом? Когда провожу ночь без сна, ухаживая за заболевшим ребенком? Быть с тем, кого любишь, — вовсе не пустая трата времени, особенно если Тот, Кого ты любишь — Бог. > Марфа жаловалась, что в доме полно работы, а Мария тратит время, сидя у ног Христа. Иуда ворчал, что та же Мария израсходовала драгоценные благовония, вылив их на Иисуса. Действительно: тому, для кого общение с Богом не входит в число приоритетов, время, проведенное в молитве, кажется потраченным впустую. Однако для тех, кто любит Бога, нет занятия более нужного и плодотворного, чем молитва. > Молитва как лекарство> Как часто я позволяю делам вытеснить молитву! Это неудивительно — ведь дела дают ощутимый результат. Иначе обстоит дело с молитвой — здесь действие разворачивается за сценой, а результаты не всегда возможно осознать и измерить. Сам процесс «траты времени» на Бога меняет меня изнутри. Почему сын вырастает похожим на отца? Не потому, что он принял волевое решение подражать папе и стал старательно имитировать его осанку, манеры и голос. Ребенок впитывает фамильные черты бессознательно, в процессе постоянного контакта с родителем. > Французский хирург Алексис Каррель, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине, издал в 1936 году книгу о целительном действии молитвы. Молитесь регулярно, советует он, и вы заметите, что ваша жизнь меняется к лучшему. Даже поза во время молитвы — расслабленная, коленопреклоненная, с соединенными руками — полезна для здоровья. Молитва помогает разрешить внутренние конфликты, избавиться от чувства вины и примириться с действительностью. Практика молитвы предполагает вербализацию происходящего в глубинах души, а это тоже один из способов терапии. > Каррель уверяет читателей, будто положительный эффект имеет место вне зависимости от содержания молитвы и от того, кому она адресована — истинному Богу, ложному богу или безликому Космосу. Эту идею взяли на вооружения многие приверженцы учения Нью Эйдж. Возможно, в ней есть доля правды — помогает сама возможность выговориться или самовнушение. Но в теории Карреля упущено самое главное, что отличает молитву христианина. Для нас намного важнее, Кому мы молимся, чем то, как и о чём мы молимся. Стэнли Джонс, ветеран миссионерской работы в Индии, друг Махатмы Ганди, заметил: «Если бы молитва была только самовнушением, я бы всё равно молился. Это лучше, чем совсем не молиться. Но вряд ли бы я тогда смог молиться долго. Ведь невозможно стремиться к тому, чего на самом деле нет. Я не хотел бы жить в раю, если окажется, что этот рай — фальшивый». > Терапевтический эффект может быть побочным результатом молитвы, но не ее целью. Иисус обещал, что мы принесем плод, если пребудем в союзе с Ним, подобно тому, как кисти винограда связаны с лозой. Главная наша задача — пребывать во Христе. > Я вспоминаю начало нашей с Дженет семейной жизни, когда мы расходились во мнениях почти во всём. Мы мерились силами, спорили, кто главнее, ни один из нас не хотел уступать. Принятие любого решения, большого или маленького превращалось в перетягивание каната. Совсем зайдя в тупик, мы договорились еще раз попробовать то, что раньше у нас не получалось: мы стали вместе молиться. Каждый день мы садились на кушетку и честно рассказывали Богу обо всём, что было на душе у каждого. Мы молились о решениях, которые предстояло принять, о людях, с которыми необходимо были встретиться, о друзьях и о родственниках. И вот, когда мы подчинились Высшей Силе, вопрос, кто из нас главнее, предстал в совершенно ином свете. Мы больше не противостояли друг другу, а стояли рядом перед Богом. И сегодня, спустя двадцать пять лет, мы продолжаем молиться вместе. > Есть ли от этого терапевтический эффект? Да, конечно. Однако важнее другое. Общая молитва каждый день напоминает нам обоим о той реальности, которую мы склонны не замечать в суетной повседневности. Кроме того, мы давали брачные обеты перед лицом Бога — поэтому разумно пригласить Его, как заинтересованную сторону, к участию в ежедневной трудной работе по созиданию нашего брака. > «Я не нуждаюсь в доказательствах того, что молитва дает результаты, — писал Генри Нувен, находясь в Южной Америке. — Когда я не молюсь, я становлюсь раздражительным, усталым и угрюмым. Я теряю Дух, переключающий мое внимание от моих собственных нужд к нуждам других. Без молитвы мое внимание приковано исключительно ко мне и к моим собственным интересам. Я становлюсь капризным и злобным, часто обижаюсь и испытываю желание отомстить». Нувен признаётся, что, проводя в часовне по часу каждый день, он в течение этого времени постоянно отвлекается, испытывает нетерпение, замешательство, сонливость и скуку. Но, оглядываясь назад, он видит, что дни и недели, в которые он молился, отличались от других, и отличались в лучшую сторону. «Без этого часа, ежедневно посвящаемого Богу, моя жизнь теряет связующую нить, и я начинаю воспринимать летящие дни как серию случайных событий и происшествий». > Несколько лет назад я написал книгу о Ветхом Завете — «Библия, которую читал Иисус»[59]. В этой книге я делился своими размышлениями о проклятиях и призывах к мщению, которые мы находим в псалмах. Я рассказал о «прогулках гнева», которые одно время вошли у меня в привычку: «Я взял себе за правило раз в неделю отправляться на длинную прогулку по холмам, чтобы рассказать Богу о своем гневе на людей, которые чем-либо меня обидели. Я перечислял все случаи, когда со мной обошлись несправедливо или неверно меня поняли, и принуждал себя открывать Богу самые глубокие свои чувства. Но разве Бог и так не знает, чт`о я чувствую? Однако могу подтвердить, что такое излияние чувств само по себе имело терапевтический эффект. Я возвращался домой, словно избавившись от тяжкого бремени. Несправедливость больше не терзала мои внутренности, — я рассказал о ней вслух, рассказал Господу. Иногда, когда я так изливал свои чувства, я даже получал ответ: Дух Божий напоминал мне о моем эгоизме, склонности осуждать других, о моих проступках, которые мне простили люди, об узости моего взгляда на события». > Сегодня я перечитал этот текст, и испытал удивительное чувство, будто его написал кто-то другой. Дело в том, что «прогулки гнева» я совершал несколько лет назад. Я по-прежнему люблю ходить по тем же самым холмам. Обычно я гуляю там по воскресеньям во второй половине дня. Я заглядываю в лисьи норы, проверяю, не поражены ли лиственницы жуками-вредителями, разглядываю следы зверей на снегу. Как и прежде, я молюсь, хотя теперь мои прогулки правильнее было бы назвать «прогулками хвалы». Время растопило гнев. Незаметно для меня произошло исцеление. > Страх> Сила молитвы больше всего видна по тому, какие изменения она производит в молящемся. «Молитва — это время, когда мы даем Богу возможность переделывать нас, играть с нами, прикасаться к нам, как скульптор прикасается к скульптуре, художник — к полотну, музыкант — к струнам», — пишет отец Дон Постема. Оглядываясь назад, я вижу, что преобразующая сила молитвы воздействовала на меня несколькими путями. И один из них — страх. > Каждое лето, совершая восхождение на одну из труднодоступных вершин Колорадо, я прохожу курс переподготовки по теме «страх». Меня подташнивает от страха, даже когда я чищу водосточные желоба на крыше дома. А для того чтобы пройти по узкой тропе над трехсотметровой пропастью, мне требуется еще более серьезное усилие. В горах страх способен обернуться врагом, который парализует волю и толкает на поспешные решения. Но он может стать и другом, который учит нас ответственности и помогает установить разумные границы. Прошлым летом я повернул назад после пятичасового восхождения, не дойдя до Пика Ветгерхорн каких-нибудь двадцати метров. Каждый выступ на последнем участке пути к вершине был покрыт плотно слежавшимся снегом. Из-за одного неверного шага я мог сорваться вниз, что означало бы верную смерть. Под влиянием страха я поступил мудро и отложил восхождение на более теплый день. > А иногда страх бывает ложным: по гранитному уступу, который издали кажется опасным, проходит удобная тропа с надежной опорой для рук. В некоторых случаях, когда для страха есть серьезные основания, единственное противоядие — доверие. Я могу довериться напарнику — поэтому я, как правило, не хожу в горы в одиночку. Когда я не один, у меня <есть> возможность сказать о своем страхе и посоветоваться: «Какой маршрут тебе кажется более безопасным? Не будет ли этот маневр слишком рискованным? Успеем ли мы добраться до вершины раньше, чем начнется гроза?» Кроме того, я всю зиму тренируюсь, оттачивая навыки обращения с ледорубом, и доверяюсь своему умению. Я надеюсь, что оно поможет мне зарубиться на льду или плотном снегу, если я поскользнусь. Наконец, там, где это необходимо, я доверяюсь прочным веревкам. > Для восхождения на два самых трудных пика мы с женой наняли опытного проводника, и это удивительным образом помогло нам справиться со страхом. Оказалось, что наш проводник трижды совершал восхождение на Эверест и тринадцать раз поднимался на самую высокую гору Северной Америки — Денали. Я оставил все опасения, доверившись старине Бобу, который знал пики Скалистых Гор, как я — свой двор. > И проходя вместе с ним печально известный участок с красноречивым названием «Лезвие ножа», и штурмуя Пик Капитолия, я боялся меньше, чем когда совершал менее трудные восхождения в одиночку. > Страхи, связанные с молитвой, существенно отличаются от страхов, которые мы испытываем в горах, но всё же некоторое сходство тут есть. Годами я боролся с огромным ложным страхом. Бог казался мне строгим и придирчивым, этаким Вселенским Суперполисменом. Кому захочется молиться такому Богу? Как можно развивать близкие отношения со столь устрашающей Личностью? Но в моей жизни случались благодатные озарения, я встречал наставников, которым доверял, а главное — я познал Христа. Всё это помогло мне преодолеть страх и не отгораживаться от Бога. > Недавнему фундаменталисту нужна смелость для того, чтобы поверить: Евангелие — это действительно Благая Весть от Бога, Который есть Любовь. Я искал среди наставников таких, кто доверял бы этому основополагающему, но, тем не менее, редко осознаваемому постулату веры. Десять лет я был рядом с доктором Полом Брэндом, который нес благодать и исцеление едва ли не самым отверженным людям на планете — индусам из низших каст, пораженным проказой. Иногда мы вместе молились, и всегда я удивлялся простоте его веры. Дух благодарности не оставлял доктора Брэнда даже тогда, когда он работал за гроши в тяжелейших условиях. Брэнд встретил старость без страха, а в смерти видел долгожданное возвращение домой — она была для него не концом, а кульминацией жизненного пути. > Другим моим верным проводником стал Генри Нувен. Он показал мне, что истинный образ Бога успокаивает, а не вселяет страх. Несмотря на свои собственные страхи, Нувен доверял Богу. Вот что он думал о страхе: «От страха не надо бежать, его надо прочувствовать, надо посмотреть ему в лицо. Поэтому я молюсь, хоть и не знаю, как молиться. Я отдыхаю, хотя мне тревожно, и сохраняю мир в душ`е, несмотря на искушения. Я чувствую себя в безопасности, хотя всё еще беспокоюсь. Я окружен облаком света, хотя всё еще нахожусь во тьме, пребываю в любви, хотя всё еще сомневаюсь». В конце концов Нувен полностью положился на Бога. «Он держит меня, Он любил меня прежде, чем я родился, и будет любить после того, как я умру». > «Если я когда-нибудь попаду в тюрьму, и меня будут пытать, — думал Нувен, — я надеюсь, что у меня не отнимут Книгу Псалмов». С помощью псалмов Нувен усмирял свои страхи. «Псалмы — это больше, чем просто идеи, образы и сравнения. Они создают эффект присутствия. После дня, наполненного нервным напряжением или тяжелой работой, вы попадаете в безопасное место и чувствуете, какая благодать — найти прибежище у Всевышнего». Все свои страхи можно передоверить Богу. «Не убоюсь зла, потому что Ты со мной» (Пс 22:4), — сказал псалмопевец. > Я поражаюсь тому, что многие возвышенные молитвы апостола Павла мы находим в тех посланиях, которые были написаны им в тюрьме. Молитва была для Павла способом возвыситься над обстоятельствами, преодолеть страх и полностью положиться на милосердную заботу Бога. Точно так же в шестидесятые годы двадцатого века служители церкви и активисты движения за гражданские права, попав в тюрьму, громко молились и пели гимны. Скептик мог бы счесть эти молитвы ярким примером отрицания реальности. Христианин же видит в них доверие той Реальности, Которая превозмогает обстоятельства и обезоруживает страх. > Мой друг в 1984 году совершил велосипедное путешествие по Китаю. Он рассказал мне о супругах, которые принимали его в своем доме. Муж и жена, оба — профессора университета, лишь недавно стали открыто говорить о своей вере. В годы культурной революции их имена занесли в черный список по той причине, что у них было высшее образование. Хуже того, хунвэйбины призывали детей доносить на родителей, если те проявят хоть малейшие признаки веры в Бога. Не желая ставить своих детей в столь ужасное положение, мать и отец решили до времени убрать из дома всю христианскую символику, перестали говорить о вере и молиться вслух. Но они договорились совершать совместные безмолвные молитвы. Ночью, лежа в постели, они брались за руки и повторяли про себя слова молитвы Господней. В конце каждой строки они сжимали руки — так им удавалось молиться вместе. Потом они, продолжая держаться за руки, некоторое время молились про себя. Больше всего они молились о детях. Это бессловесное ночное молитвенное бдение умеряло страх и помогало сохранять веру на протяжении всего тревожного темного времени культурной революции. > Когда политический климат изменился, супруги решили открыться детям. Они очень боялись, что из-за взятого на себя обета молчания они лишились возможности воспитать детей христианами. Но все пять детей, выросшие в обстановке воинствующего атеизма, в течение года приняли веру родителей. «Мы получили ответ на свои молитвы, — сказали родители моему другу. — Теперь ясно, что наши опасения были ложными».
|
||||||||
Буду благодарен за материальную
поддержку проекта. |
||||||||
Здесь вы можете оценить прочитанный выпуск
рассылки.
|
||||||||
Архив рассылки, формы подписки —» www.messia.ru/r2/
|
Божьего благословения! | |
редактор-составитель рассылки | |
Александр Поляков, священник* | |
(запасной адрес: alrpol0@gmail.com)
|
<= предыдущий выпуск серии | ||||