> <Обратимся> к вопросу о том, почему в этом шизофреническом маскараде похоти и притворной стыдливости христианское Евангелие, как кажется, не может предложить реальной помощи. Думаю, дело в том, что большинство молодых людей не воспринимают христианскую сексуальную мораль как «евангельскую», т.е. не видят в ней радостную весть. Они не слышат Евангелие как радостную весть и, значит, вообще слышат не Евангелие, а что-то другое.

> Немецкий теолог Фридрих Гогартен утверждает, что Евангелию угрожают две очень серьезные опасности, от которых его следует оберегать: оно может а) раствориться в мифе или б) окаменеть и стать религией Закона. В обоих случаях оно перестанет быть Евангелием. Обращаясь к тому, что произошло с Евангелием там, где оно соприкасается со сферой секса, мы замечаем, что оно уже подверглось обоим этим искажениям.

> Когда молодые люди оказываются в трудной ситуации запутанной сексуальной морали, Евангелие приходит к большинству из них не как освобождающее «да» и не как Радостная Весть Бога, открывающая им путь и к собственной личности, и к общению с другими людьми. Они воспринимают его как пережиток христианской цивилизации или набор нелепых условностей. Чтобы его снова услышали как Радостную Весть, Евангелие нуждается в демифологизации и в освобождении от легализма <= "законничества", восприятие его как Закона>.

> <.....>

> Здесь демифологизации может помочь обращение к посланию Павла, утверждающего в 1Кор.6:15-16, что любые связи, пусть совершенно случайные, например с проститутками, неизбежно вовлекают нас в гораздо более глубокие отношения, чем те, на которые мы рассчитывали. Мы становимся с ними «одним телом». Д.С.Бейли назвал это «психологическим прозрением... совершенно исключительным по меркам первого столетия».

> Павел обращает внимание на то поразительное обстоятельство, что в своем качестве людей мы имеем тел`а и одновременно являемся телами. <...> Павел заметил, что секс — в отличие, например, от процесса испражнения — не просто физиологическое, но также и «телесное» (соматическое) действие. Оно затрагивает самые глубинные слои нашего Я.

> Но верно ли относить слов`а Павла к одному лишь совокуплению, притом только с проститутками? Даже те, кому удается избежать собственно совокупления, могут стать «одним телом» с другим человеком. И это должны понимать распутные «девственницы». Ведь речь идет не только о борделях.

> Павел знал, что никакие сексуальные отношения не могут оставаться в сфере чистой физиологии: в противном случае они перестанут быть истинно сексуальными в полном смысле этого слова. Вот почему обречено на неудачу «приручение» секса в духе «Плейбоя» и попытки превратить его просто в приятное времяпрепровождение. <...> <Павел> ожидал от секса большего. Конечно, секс — удовольствие, но превращать его только в удовольствие — значит, совершенно лишать его подлинного смысла и содержания, приуменьшать его роль. Тогда он перестанет быть даже удовольствием.

> В результате демифологизации евангельская сексуальная мораль оказывается приглашением к совместной жизни в общине таких же, как мы, самостоятельных личностей. Евангелие освобождает нас от необходимости цепляться за романтический самообман и от потребности в самооправдании, которые позволяют нам рядить разврат в одежды девственности. Освобождая нас от мифологии для истории, Иисус Христос позволяет нам увидеть, что мы несем ответственность за то замечательное переплетение трудных задач и радостей, которое составляет человеческую жизнь. Но как мы осуществляем эту ответственность?

> Здесь наше продвижение становится труднее. Любая попытка противодействовать перерождению Евангелия в разновидность Закона воспринимается многими как антиномизм, т.е. как представление о том, что предписания Закона не имеют для христиан обязывающего характера. Однако мораль Евангелия требует от человека большей зрелости и дисциплинированности, нежели мораль Закона. Евангельская мораль по сам`ой своей природе сопряжена с б`ольшим риском. Этот риск неизбежен ввиду того, что, согласно Новому Завету, спасает не Закон, а Евангелие. С чего же начать «делегализацию» Евангелия в связи с сексуальным поведением?

> Евангелие обращено к людям, Закон же рассматривает действия. Одна из слабых сторон традиционного требования добрачной девственности заключается в его чрезвычайно широкой формулировке, не допускающей никакого различения. Будучи сведенным к предписанию, это требование не видит различий между сексуальными отношениями помолвленной пары и бесстыдным использованием школьниц на студенческой вечеринке. И то и другое — нарушение Закона, и не существует середины между девственностью и недевственностью.

> Отсюда рядом с девственницей в техническом смысле возникает ее отрицательная противоположность: падшая женщина в том же техническом смысле. Иначе говоря, девушка, однажды согласившаяся на совокупление, теперь постоянно ощущает себя грешницей. Она перешла Стикс сексуальной морали, и путь назад отрезан. А раз она уже не сможет в брачную ночь предстать перед супругом в девственной чистоте, терять ей, как она считает, больше нечего.

> Ее самоосуждение отчасти объясняется тем, что она не слышала радостную весть. Она восприняла традиционное учение как закон. Закон без Евангелия произволен и абстрактен. Он не может делать различий между разными случаями. И он не может помочь нарушителю. Поэтому всё большего числа молодых людей, уже совершивших половой акт, требование добрачной девственности больше не касается. А так как «сохранение девственности» — единственная пластинка, которую многие из них слышали на эту тему в церквах, то они заключили, что теперь Церкви уже нечего им сказать.

> Однако проповедь Евангелия подразумевает и проповедь Закона: разоблачение ложных абсолютов, от власти которых человек освобождается. С одной стороны, эта проповедь раскрывает те искаженные образы секса, от которых нас освобождает Евангелие. С другой стороны, она защищает секс как вполне человеческое дело от всех «архонтов и сил», пытающихся его дегуманизировать. В наше время это внешние и внутренние силы, стремящиеся извратить секс, чтобы использовать его в коммерческих целях, сделать средством самоутверждения, приемом противодействия родителям, развлечением, способом продвижения в обществе или (пусть задумается об этом читатель) культовым действием, наделенным неким религиозным смыслом.