> Экклезиологические тезисы

> (в связи с материалами Второго Ватиканского Собора)

> Некоторые православные, знакомясь с документами Второго Ватиканского Собора и находя в них ответы на многие вопросы современной христианской жизни, оказываются перед трудной дилеммой: либо считать эти документы «чуждыми нам, не имеющими к нам никакого отношения», либо черпать из них всё необходимое, но в таком случае не будет ли это «переходом в католичество»?

> Следующие краткие тезисы есть попытка сориентировать православного читателя в данной проблеме, причем автор их излагает в них лишь свое частное мнение.

> 1. Факт разделения Церкви есть вопиющий грех христианского мира, противление воле Христа (Ин.10,18). Последствия разделения в мистическом плане огромны. Можно, кроме того, доказать, что бесчисленные бедствия разделенного христианского мира были порождены расколом. Это объясняется в свете слов Господних о жертве Богу (Мф.5,23), которая недопустима без примирения с братом.

> 2. Некоторым кажется, что эта проблема актуальна только в районах, где непосредственно соприкасаются массы верующих обеих конфессий. Но это не так. Раскол в любом месте препятствует взаимообмену духовными, богословскими и практическими ценностями, изолируя Церкви внутренне, лишая Вселенское Христианство необходимого «кровообращения».

> Примечание 4. Многочисленные конфликты между Церквами в прошлом не могут служить оправданием антиэкуменизма. Даже если на протяжении веков католики и православные пострадали друг от друга, следует помнить, что эти «взаимные обиды» определялись в основном национальной и политической конфронтацией. Но главное заключено в том, что долг христиан – прощать. Можно ли, зная о заповеди Христовой, поддерживать дух разделения, ссылаясь (как это часто делают антикатолики) на бесчинства крестоносцев в Византии (1204 г.) или эксцессы в Западной Украине (XVIII в.)? Добавим, что папа Павел VI открыто обращался к восточным христианам, прося от лица Римской Церкви прощения за все «исторические несправедливости».

> 3. Исследования объективных историков показали, что так называемое «разделение Церквей» имело, главным образом, этнопсихологические, культурные и политические причины, т.е. причины нецерковные (см. прим. 4).

> 4. Одной из таких причин являлась богослужебная и обрядовая унификация, проводимая в прошлом как Римом, так и Византией.

> Примечание 2. Сохранение ценностей национальной поместно-церковной традиции является закономерным и оправданным. Христианская жизнь есть «единство в многообразии». Однако развитие поместных церковных форм не должно исключать открытости к инославным и общехристианским ценностям. В противном случае поместной Церкви будет грозить замкнутость в провинциализме и превалирование национального начала в ущерб духовному, евангельскому.

> Но в настоящее время подобная унификация упразднена (на Западе и фактически – на Востоке, поскольку «де юре» там допускается «западный обряд»). См. прим. 2.

> 5. Так называемое «разделение Церквей» 1054 года было зафиксировано в отлучительных грамотах византийского патриарха Михаила Керуллария и кардинала Гумберта (не имевшего в то время полномочий ввиду смерти папы). Однако: а) грамоты эти касались только иерархов, а не народа; б) в настоящее время по взаимному согласию Константинополя и Рима указанные грамоты аннулированы.

> 6. Долг всех экуменически мыслящих христиан молиться и трудиться для наступления такого времени, когда слова «католический» (кафолический, вселенский) и «православный» станут, как издревле, нераздельными (подобно словам «христианская Церковь»).

> Примечание 1. Как в настоящее время обстоит дело с молитвенно-каноническим и евхаристическим общением между католиками и православными? Молитвенное общение уже установлено (например, общеизвестны факты участия представителей Ватикана в отпевании Московского патриарха и православного поминовения умершего папы). Следует отметить, что Московский Патриархат распространил среди духовенства специальный чин отпевания католиков и др. инославных. Канонического общения не существует (это и есть «разделение Церквей»), но взаимопризнание иерархии и таинств (см. тезис 6) создает для него все предпосылки в будущем. Евхаристическое общение не стало общей практикой, ввиду того, что оно предполагает полноту канонического общения. Пока же католический епископат разрешает причащаться в православных храмах, а Синод Русской Православной Церкви допускает в случае необходимости принимать к участию в таинстве католиков.

> 7. Факт взаимопризнания апостольского происхождения иерархии и реальности совершаемых таинств у католиков и православных есть признание на деле подлинного единства Церкви (см. прим. 1).

> 8. На протяжении веков в Церквах Востока и Запада сложились собственные традиции и взгляды. Может ли одна Церковь, не разделяя взгляды другой, считать их еретическими? Ересью, т. е. учением, противоречащим основам христианства, называется доктрина, обсужденная и отвергнутая одним из Вселенских Соборов. Если такой соборной оценки не было, спорное учение является «богословским мнением» (теологуменом), т.е. не общеобязательным для всех христиан.

> 9. Особенности католических «теологуменов» не таковы, чтобы быть причиной абсолютного взаимонепонимания Востока и Запада:

> а) учение о Деве Марии. Нет соборных постановлений, которые принуждали бы православных считать, что Божия Матерь находилась под проклятием первородного греха;

> б) учение о чистилище имеет свой аналог в православном понятии «мытарств»;

> в) вставка «Филиокве» не признается католиками обязательной; восточные Отцы (св. Афанасий, Василий Великий, Григорий Нисский, Епифаний, Максим Исповедник) толковали идею Филиокве в свете Ин.15,26; 20,22, т.е. как «от Отца через Сына»;

> г) что же касается юрисдикционного и вероучительного служения первоиерарха Западной Церкви, то его богословский смысл продолжает раскрываться и уточняться, приближаясь к форме, приемлемой для православного сознания.

> 10. Имеют ли православные «экуменического духа» основание прислушиваться к авторитетным установкам, выработанным в Западной Церкви, в частности, к решениям Ватикана II? Подобного рода возможность подкрепляется а) верой в сущностное единство Вселенской Церкви, б) временной неполнотой соответствующей «учительной»

> * «Икономия» – термин, обозначающий сферу церковно-практической деятельности, применительно к тем или иным историческим условиям.

и «икономической»^* ориентации (в виде пастырских посланий и соборных постановлений), исходящих от восточной иерархии, неполнотой, обусловленной местными и историческими причинами (см. прим. 3) и в) высоким богословским уровнем и широтой затронутых вопросов западной церковной

> Примечание 3. В восточно-православных вероучительных документах нашего времени пока отсутствуют или слабо освещены многие актуальные проблемы, например: контроль рождаемости, социальное служение христиан, соотношение формы и духа в Св. Писании, катехизация и апостольское служение, отношение к протестантам и нехристианским религиям, отношение Церкви к средствам массовой информации, духовное просвещение, воспитание и евангелизация, реформы устава и т.д. – проблемы, которые подробно освещены в католических текстах (соборных постановлениях, энцикликах, одобренных епископатом катехизисах). Впрочем, часть этих вопросов была намечена к обсуждению на совещаниях, подготовляющих общеправославный Собор.

документации. В то же время признание ценности этой документации не препятствует лицам, изучающим ее, оставаться верными сынами Восточно-Кафолической Церкви.

 

 

Б.

 

> Прежде всего, почему Церковь едина? Потому, что мы взираем на единство Божие. А это таинственное единство... Вы думаете, напрасно людям открылась тайна Божественного Триединства? Напрасно Бог открыл Себя как Творец, как Логос и как Дух? Нет, отнюдь! Это имеет прямое, практическое значение для нашей жизни. Это вовсе не отвлеченная метафизика! Не отвлеченная догматика! Когда Рублев писал свою Троицу, он пластически, красками и линиями изобразил вот эту незримую тайну любви, этот круг, который как бы манит и призывает человека изменить свою модель мира.

* * *

> Судьба и драма Церкви и христианства имеет прообраз в Ветхом Завете. Завет – это бери́т, договор. Катаклизмы ветхозаветной истории обуславливались неверностью народа Божия Завету. Точно так же обстоит дело с 'популюс Деи', новым народом Божиим. Если Церковь проходит через испытания, то причина этого в нашей измене Завету. Одна из важнейших Его заповедей: 'Да будут все едино'. Она была нарушена еще с апостольских времен. Поэтому проблема единства – не мода XX века, а непреходящее требование, обращенное ко всем нам (а не только к иерархам и ответственным лицам). Следовательно, для всех нас, рядовых священников и верующих, вопрос этот всегда актуален и жизненно важен.

<.....>

> Только в единстве мы можем постигать Его полноту. Раскол христиан не может не сказаться на их религиозном сознании. Тайна Богочеловечества станет ближе к нам, если мы будем ближе друг к другу (и через это – к Нему). Восточный подвижник IV века Авва Дорофей сравнивал Бога с центром круга, а людей – с радиусами; чем они ближе между собою, тем ближе к центру. Вот – мистическая основа для экуменизма.

* * *

> Завет Господа: "Да будет единое стадо" – цель современного христианства. Но как этому содействовать? Прежде всего – преодолением вражды, желанием понять других при сохранении верности своей традиции. Этому посвящены все формы экуменической работы и служения в мире и у нас в стране. Христиане делают упор на том, что сближает, а не на том, что разделяет.

> Раньше каждое исповедание считало, что средство для единства – только прозелитизм, то сть обращение всех в свою конфессию. Теперь, когда поняли, что нужны другие пути, избрали путь сближения. Разумеется, оно исключает прозелитизм. Он наносит ущерб братскому взаимопониманию и доверию, внушает мысль, будто все хотят друг друга "перетянуть" и ведут тайную пропаганду в свою пользу.

<.....>

> Всегда нужно помнить, что в Евангелии от Иоанна нам сохранена одна из немногих молитв Спасителя, выражающих Его глубинные желания, Его волю. Это "первосвященническая молитва" в ночь перед Голгофой: "Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино". Мы еще далеки от того, чтобы осуществить эту волю Господа, но должны всеми силами к этому стремиться. И всё, что препятствует Его воле, есть для нас грех.

 

В.

 

> <..> личный, и далеко не только личный, опыт убеждает меня в том, что койнония <=общение> между Востоком и Западом полностью никогда не прерывалась, о чём хорошо знают непредвзятые историки Церкви. Как Восток, так и Запад принадлежат к единой, святой, соборной и апостольской Церкви, несмотря на видимые разделения. Любой верующий должен только жить в этом сознании. <…>

> Если подытожить мой личный опыт в одной фразе, я бы сказал, перефразируя Блеза Паскаля: "Церковь бесконечно больше Церкви" {Имеется в виду изречение Паскаля "L'homme depasse infiniment l'homme" ("человек бесконечно превосходит человека") (прим. перев.)}, т.е. Церковь есть богочеловеческая реальность, которая превосходит всякие временны́е, пространственные, культурные границы. Это Небесный Иерусалим, который всегда больше любого своего проявления, исторического, местного, вре́менного... И всё же речь идет о единой Церкви, чье вертикально-божественное измерение неизменно остается определяющим для ее измерения горизонтально-человеческого. Тайну, "мистический" опыт уединенной жизни следует искать в проявлении этого вертикального измерения, свет которого преображает нищету существования Церкви во времени. Таков сущностный опыт койнонии, экзистенциального общения со всеми теми, кто освящены Единым Святым.

> Основу для этого опыта я нахожу в 17-ой главе Евангелия от Иоанна. Вопреки тому, что повторяют сегодняшние экуменисты, "ut unum sint" <"да будут едино"> – это не заповедь Христа, которую человек мог бы исполнить при наличии доброй воли. Евангельский текст говорит со всей ясностью, что речь идет о даре, который Христос испрашивал для нас у Отца! Этот дар должен быть принят с верой, сохранен и пережит в вере, и поскольку он был утрачен по нашей вине – его следует искать в метанойе <= "покаянии, изменении ума">. Мы вновь убеждаемся, что суть экуменизма – в его тринитарной природе, поскольку для верующих участие в единстве между Отцом и Сыном носит пневматологический характер, ибо койнония с Отцом через Сына подается нам Духом Святым.

> Когда пастыри поймут и усвоят, что установить койнонию между вверенными им Церквами не в их власти, что они могут лишь смиренно вернуться к тому апостольскому единству, которое реально уже существовало, тогда исчезнут и перегородки между Церквами. Я не верю в то, что когда-нибудь между Церквами возникнет структурное и институциональное единство сверху, ибо его никогда не было, и оно не соответствует воле Отца. Это было бы слишком мирское единство, легкая добыча "князя мира сего".