> ПРЕДИСЛОВИЕ

> Перечитывая эти очерки, написанные в разное время (большей частью в 60-х годах, некоторые в 1969-1970 гг. и два – об англиканстве – в 30-х годах), вижу ясно их недочеты, но вижу вместе с тем, что все они выросли из одной основной идеи, или вернее, из одной, господствующей предпосылки. Их объединяет одно стремление – изобразить, как "прорыв Божий" в мир воспринят был многоразлично и вместе с тем по существу глубоко тождественно верующими христианами различных времен и народов: как поворотный пункт в истории мира. Этот "прорыв" не доказывают, о нём свидетельствуют. Кто им захвачен хоть в некоторой степени, не может не стремиться свидетельствовать о нём. Эта захваченность одним общим содержанием, одним основоположным фактом, одним и тем же Присутствием, и это свидетельство о "Слове, ставшем плотию и вселившемся посреди нас" и есть основное единство христиан, данное уже теперь. "Я в них, и Ты во Мне, да будут совершены во едино и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня" (Ин 17.23).

> В наши дни силы Добра и Зла действуют в мире с неослабным и, может быть, нарастающим напряжением. И несомненно также большое нарастание религиозных исканий (осознанных или не вполне осознанных) и религиозной динамики, как и всё большее сосредоточение энергии христианского чувства на "линии максимум" – на центральном, основном, решающем Предмете веры или вернее решающем Источнике веры: на великой тайне откровения Божественной любви в лице и подвиге пришедшего в мир Единородного Сына Любви Отчей (Кол 1.13). Об этом свидетельствуем, напр., мощный прорыв христианской веры, неожиданно – можно сказать – охвативший широкие круги студенческой молодежи в США за самые последние годы.

> Откровение Любви Божией в лице Иисуса Христа всё с большей силой встает перед нами – ищущими и верующими – как ответ Божий на вопрос о судьбе мира. Таков этот ответ в глазах христианской веры. Охваченные этой верой или, вернее, покоренные этим превозмогающим откровением Любви Божией во Христе Иисусе, мы всё более опять сближаемся друг с другом – в это время всё более заостренных разделений и контрастов. "Любовь Христова объемлет нас" – в этом мы можем увидеть одну из решающих сокрытых сил (а может быть, вместе с апостолом, и самую решающую силу) в глубинах истории. И, может быть, гонение Церкви Божией в Советской России и Второй Ватиканский Собор и новый расцвет духом апостольских и свято-отеческих времен охваченною богословия на Западе – не всё ли это знаки, признаки нарастающей силы Единства, нарастающего призыва Божия к Единству? Признаки, может быть, часто грозные и тяжелые: всё большего призвания к участию нашему в Кресте Христовом, но и к участию в Его Победе. Но это означает также и всё большее пробуждение в нас нашего, часто еще сокровенного, но уже данного нам единства – в Нём.^[1]

> Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут, все едино (Ин 17.21). "Любовь Христова объемлет нас" (2Кор 5.14).

Николай Арсеньев
12 апреля 1973 г.

 

> Глава первая. О единении христиан

> 1

> Мы, верующие христиане, стои́м перед совершенно невероятным, поражающим фактом, перед трудно вообразимой ("недомыслимой", если употребить славянское выражение церковных песнопений), превозмогающей Реальностью – безмерного снисхождения Бога, открывшегося нам в "Сыне Любви Своей" (Кол 1.13). Высшая ценность человеческой жизни – любовь, оказывается таким образом отблеском Вечной Реальности, ибо Бог есть Любовь. И это раскрылось – самым "недомыслимым", невероятным образом – в безмерном снисхождении Сына Божия, отдавшего за нас душу, т.е. жизнь Свою. В этом безмерном, фактическом, историческом прорыве Любви Божией в мир, в подвиге, жертве и победе Сына Божия – весь смысл и всё содержание христианской проповеди – более того, в этом – основоположный, центральный и решающий факт истории мира. Непонятно, невозможно, и тем не менее покоряет души, не как прекрасная мечта, а как реальное присутствие Бога Любви в мире, вхождение Его в мир во плоти в лице Иисуса Христа. Прорыв Любви Божией в мир – больше ничего сказать нельзя, как только изумляться и трепетно и с любовью склоняться перед этой Тайной и радоваться ей и питаться из нее. Ученики ощутили это божественное Присутствие уже во время земной жизни Его с ними. "Господи, выйди от меня, ибо я – человек грешный!" восклицает Петр. "Я недостоин, чтобы Ты вошел под кров дома моего", посылает сказать Ему сотник. А после безмерной, смущающей катастрофы Его смерти на кресте, пошатнувшей было веру учеников, – неожиданный и невероятный, потрясший их до основания факт воскресения Его, явления им Воскресшего. И новая действительность, новый смысл всего – и добровольного страдания Его и победа Божия – раскрывается в этом факте воскресения. Крест – не испытание только, уже Крест есть победа: бездна между нами и Богом заполнена бесконечным снисхождением Его даже до глубины смерти. Но победа охватывает и внешний, физический наш мир, она есть вместе с тем и победа над смертью, залог и начаток и нашей грядущей победы.

> Христианское благовестие говорит о центральном, исключительном, неповторимом – да и не нужно повторять, ибо он имеет решающее значение – факте жизни человечества и жизни мира, центральном и для каждого из нас. Прорыв – победный – себя отдающей, жертвенной Любви Божией в мир, действительно имевший место во плот , в реальной человеческой и мировой истории. Ибо "Слово стало плотию, и мы видели славу Его".

> Это настолько невероятно, настолько неприемлемо в глазах мира, это безумие, "юродство" (μωρία) благовестия о Христе распятом ("для иудеев соблазн, для эллинов безумие"), но и юродство проповеди воскресения, что, уверовав в это, становишься в особое к миру положение: открывается нам тогда во Христе "тайна Божия", тайна спасения мира. И мы захвачены этой тайной, этой реальностью. И это – невероятное, но и странное – раскрывшееся нам и творящее в нас новую жизнь – жизнь во Христе силою Духа, и делает нас христианами. Ведь это и есть самое важное, центральное, и перед решающим значением, перед исключительностью этого всё отступает на второй план. И объединенные вот этим откровением любви Божией – неповторимым и исключительным – в крестном подвиге и победе над смертью Иисуса Христа и радостной верой в Него – являются соучастниками в новой жизни, открывающейся в нас силою Его Духа. Это – основа нашего единства с другими христианами, единства, уже данного нам (хотя бы и неполного), уже охватившего нас.

> Это единство веры и опыта, это единство свидетельства об историческом факте, об историческом Лице, которое вместе с тем является и Божественным Присутствием, настойчиво и многократно, со всею силою подчеркивается в апостольском благовестии.

> 2

> Есть ряд кратких высказываний, сконцентрированных выражений и формул, провозглашающих всю суть веры. Таково, напр., провозглашение: "Иисус есть Господь!", особенно центральная и решающая формула первохристианства (ср. "и каждый язык будет исповедовать, что Господь есть Иисус Христос – őτι Κύριος ’Ιησου̃ς Хριστός – во славу Бога Отца" – Флп 2.11). У того же Павла читаем в Послании к Римлянам: "Если ты устами своими будешь исповедовать, что Иисус есть Господь (Κύριον ’Ιησούν) и уверуешь всем сердцем твоим, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься" (10.9). Ибо в этом воскресении Его открылась Его божественность, Его значение как Господа. Поэтому вся проповедь христианская с самого начала есть проповедь о воскресении Его и о том, что Он есть Господь и Спаситель, более того – Начальник Жизни (ἀρχηγòς τῆς ζωῆς – Деян 3.15), т.е. Тот, от кого жизнь происходит, источник и основа жизни. Как и Иоанн позднее пишет в своем Евангелии: "В Нём была Жизнь, и Жизнь была Свет человеков" (1.4).

> Всё благовестие может быть выражено этими иоанновскоми словами: "И Слово стало плотию и обитало с нами, и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца"... Слово пришло, сошло из высших надмирных глубин Жизни и стало плотию. Без этого, без этой исторической личности, без этого действительно проявившегося безмерного смирения Слова Божия, вошедшего в нашу жизнь и освятившего ее, нет христианского благовестия. Поэтому критерием истинности является, согласно 1 Посл. Иоанна, утверждение двух, неразрывно связанных между собою истин: Он пришел свыше, Он не здешний; это – Вечная Жизнь, пришедшая в мир, и вместе с тем: пришел во плоти, не в мечтаниях, не в видениях, а действительно, плотию: "Всякий дух, исповедующий Иисуса, во плоти пришедшего, От Бога есть" (4.2). Ибо Тот, кого мы слышали и видели и рассматривали нашими очами, и кого руки наши осязали, был – Слово Жизни, был Вечная Жизнь, "которая была у Бога и явилась нам" (1Ин 1.1-2). Поэтому и Павел в последнем, вероятно, послании, написанном им, краткими словами напоминает основу, содержание всего благовестил: "Помни Иисуса Христа, воскресшего из мертвых, из семени Давидова, согласно благовестию моему" (2Тим 2.8).

> Вот это безмерное откровение славы Его, присутствия Его – здесь, между нами, во плоти – и стремятся первые христиане созерцать духовным взором и закрепить этот факт, это созерцание в коротких словах, которые являются сконденцированным центральным выражением всей благой вести. Ибо во Христе всё дано, "все богатства премудрости и знания" божественного (Кол 2.3); "благоугодно было Богу, чтобы в Нём обитала вся Полнота Божества телесно" (τò πλήρωμα τῆς θεότητος σωματικῆς – Кол 2.9). В Сыне раскрылась нам Любовь Отца. Поэтому Павел решил "ничего не знать, кроме Иисуса Христа, и притом распятого" (1Кор 2.2). Но если Христос не воскрес, то проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша... Но Христос воскрес"... (1Кор 15). В Нём все обетования Божий "да" и "аминь". В Нём совершилось примирение Бога с человеком. Он – глава Церкви. Павел решил всем пренебречь, всё отвергнуть, чтобы приобрести Христа. Он есть жизнь наша.

> И всё снова и снова, под разными углами зрения, проповедуется это центральное сокровище, эта цель устремления ("Я... стремлюсь, не достигну ли и я, как достиг меня Христос Иисус" – Флп 3.12), – это новая жизнь, это высшее богатство, которое есть Христос. Вся проповедь раннего христианства, как и христианства вообще (того, что осталось верно заветам апостольским), всегда и повсюду христоцентрична, есть благовестие о Христе Иисусе, о Любви Отца, раскрывшейся нам в Сыне Его, в Сыне Любви Его" – ὁ Υἱòς τῆς ἀγάπης αὐτου̃ – (Кол 1.13).

> Эта захваченность единой новой жизнью – открывшейся во Христе является сущностью христианства. Не проповедь только, не провозглашение только Господом Иисуса, но жизнь в Нём, новая жизнь в Нем и из Него, участие – глубинное, сокровенное – в кресте Его и новой жизни Его. И как идеал всем христианам предносится и предносилось то, что Павел изображает руководящим вдохновением и – более того – уже начавшейся реальностью своей новой жизни: "Я сораспялся Христу, живу уже теперь не я, но живет во мне Христос" (Гал 2.20).

> 3

> Не только одна проповедь, одно созерцание, одно свидетельство характерны и решающи для первохристианства и вообще для христианства: о безмерном прорыве и снисхождении Божием, снисхождении любви Божией в историю мира и человечества в лице Иисуса Христа, не только созерцание этого и проповедь об этом, но и жизненная захваченность этим, новая жизнь, начавшаяся в нас, – Его жизнь в нас – Его крест и воскресение – в трезвении и трепете, жизнь Духа в нас, Его Духа, данного нам Отцом.

> Это есть некая новая действительность, не рассказ только, а именно захваченность, Жизнь Духа Божия в нас, начавшееся (хотя бы и в крайне еще несовершенной и недостаточной степени) преображение нашей жизни.

> Вот это и есть христианство. "Христос в нас, упование славы". И мы призваны к этому апостольской проповедью все народы и отдельные люди, уверовавшие во Христа – на Востоке и Западе, Севере и Юге.

> В этом – база христианского единства: раскрытие Любви Божией в Сыне, прорыв безграничной Любви Божией в мир и свидетельство и благовестие об этом, и новая жизнь Духа Божия, открывшаяся в нас. Не проповедь только, а новая реальность жизни и – больше, чем это, и выше, чем это: реальность действительного акта безмерного снисхождения Божия к нам в Сыне Своем.

> База единства не субъективна: она дана вне нас, это – факт Божий, но оно "действует в нас с силой".

> 4

> Рассмотрим, как из этой единой базы, из этого единого источника текли и текут струи животворной силы и доныне в различных частях христианского мира, несмотря на великое недостоинство многих и многих, м. б., даже большинства христиан. Но силы эти есть и они текут в мире и восставляют падшее, и вдохновляют неожиданно там, где, м. б., мы бы и не подозревали их присутствия. И доныне есть в христианах и добровольное участие в Кресте Его и начавшееся участие в Жизни Его. Ибо в этом, через это, эта реальность входит в нашу жизнь: участие в Кресте Его и в обновленной Жизни Его. Или – другими словами – то, что ап. Павел называет "залогом Духа", "начатками Духа" ("и дал залог Духа" – ἀρραβω̃να του̃ πνεύματος – в сердца наши" – 2Кор 1.22).

> Вот эти дары: благодать Сына, любовь Отца и причастие Святого Духа (см. 2Кор 13.13), которые и составляют основу нашего обще-христианского единства (несмотря на всю нашу видимую, и, к сожалению, иногда весьма реальную разъединенность), там, где эти дары еще воспринимаются и осознаю́тся, и где они оплодотворяют жизнь.

> Не надо забывать: мы спасаемся верою, но мы объединены не только верою нашей, но уже реальностью Божией – снисхождением любви Его – реальностью, которая и выше нашей веры и раньше нашей веры. Но эта реальность Божия пробуждает веру и воспринимается нами через веру, и покоряет души.