Тема выпуска: Рождество Христово

> РОЖДЕСТВО

> В Евангелии не указана точная дата рождения Иисуса Христа. Не указано даже время года, и судя по тому, что в евангельском повествовании говорится о пастухах, пасущих ночное стадо, можно подумать, что событие это произошло летом. Отсюда вопрос: откуда и как возникла христианская дата Рождества — 25 декабря? Вопрос этот — не праздное любопытство. Отвечая на него, мы узнаём нечто и о сущности самой христианской веры, точнее — о понимании христианами своего отношения к внешнему, то есть Христа еще не знающему, в Него еще не верящему миру.

> Дело в том, что одновременно с распространением в начале нашей эры христианства происходило в греко-римском мире столь же быстрое распространение последней большой языческой религии — культа солнца. В семидесятых годах III века римский император Аврелиан сделал даже эту религию солнца официальной религией всей Римской империи. Она прославляла солнце как источник жизни и потому — как высшую божественную силу. Как и всё язычество, это было обожествлением природы, природных живоносных сил. Главным же праздником религии солнца были дни так называемого зимнего солнцестояния, то есть последние дни декабря, когда после наибольшего отдаления земли от солнца снова начинается наше приближение к нему, и соответственно — возрастание тепла и света, приближение к весеннему воскресению природы и торжеству жизни над зимним умиранием. Астрономических законов вращения земли вокруг солнца, конечно, не знали еще люди той эпохи. Для них эта победа света над тьмой, это воскресение природы было божественным чудом. А в центре чуда — солнце источник света, источник жизни. Культ солнца и стал последней великой религией приговоренного уже к смерти язычества, а праздник зимнего солнцестояния в декабре — последним большим языческим праздником. Поэтому именно этот культ был для христиан главным противником и соперником, именно он дал христианству последний бой.

> В начале IV века римский император Константин, сам бывший сначала солнцепоклонником, обратился в христианство. Кончилась эпоха гонений, христианская Церковь получила возможность открыто и беспрепятственно устраивать свою жизнь, строить храмы и, главное, проповедовать свободно свою веру. По вычислениям историков, в момент обращения Константина в христианство христиане составляли не больше 10 процентов всего населения империи, причем принадлежали они почти целиком к городскому населению. Слой земледельческий был почти не затронут христианством. И стало необходимо проповедь о Христе как о Спасителе донести до этих 90 процентов, обратить их к новой вере. А для этого нужно было победить язычество, и не внешними, принудительными мерами, а изнутри, то есть явив человеку не только превосходство христианства над язычеством, но и заключенную в нём универсальную и спасительную истину.

> Главным методом обращения и стало использование христианами самих языческих верований, их как бы "сублимация" — их очищение и наполнение христианским смыслом. В декабре язычники праздновали рождение, рождество солнца. И вот в этот день стали христиане праздновать рождество Иисуса Христа, праздновать его как рождение подлинного, духовного солнца, вхождение в мир подлинного, духовного света... Ведь вот, даже и сейчас в день Рождества Христова в главном песнопении этого праздника мы слышим: "Рождество Твое, Христе Боже наш, воссияло миру свет разума... научил нас кланяться Тебе, Солнцу правды..." Как видим, христианство приняло привычную для язычников, для всей дохристианской культуры тему солнца как света и жизни и ее сделало раскрытием веры своей во Христа. "Вы верите в солнце, — как бы сказала Церковь миру, — но ведь само это природное, физическое солнце — символ, отблеск, орудие другого, высшего, духовного, Божественного Солнца — и в Нём жизнь, свет, победа... Вы прославляете рождение солнца физического — мы зовем вас прославлять пришествие в мир Божественного Солнца, зовем вас от физического, видимого возвести ваш ум к духовному и невидимому".

> Так праздник Рождества Христова стал как бы исполнением того, что праздновало язычество: праздником события, завершающего, исполняющего чаяния, ожидания, верования всех людей. Всему тому, что вкладывал человек в свое поклонение солнцу: вере человека в смысл мира, в его светоносность, в его разумность и божественность — всему этому христианство как бы дало имя — Христос. Так возник праздник Рождества Христова, как одновременно и увенчание всех человеческих предчувствий и чаяний, всей неистребимой в человеке жажды смысла и добра, и в то же время — как начало новой религиозной эпохи. Эпохи уже не обожествления природы и ее слепых сил, а поклонения Тому, Кто над природой, хотя и отражен в ней. Кто — Сам источник всей жизни, содержание ее и цель. Так изнутри было преодолено язычество, то есть поклонение твари, а не Творцу, так освобожден был человек от порабощения миру и природе приятием от Христа "света разума".

 

> Свет Разума

> "Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума..." Так начинается тропарь праздника Рождества Христова — с утверждения, что со Христом вошел в мир не только образ совершенного человека, но и высшее, всеобъемлющее откровение Смысла.

> Свет Разума! Но именно тут ведется извечный бой против христианства и Христа, и восстают против Него все те, кто думает, что разум у них и за ними, и что во имя разума и разумности они должны сокрушить всё то, что связано с Младенцем из Вифлеемской пещеры.

> Почти две тысячи лет длится этот спор. Вот приходит апостол Павел в Афины и вступает в Ареопаг, где восседают все светила науки и философии того времени, и там — в сердце античного мира — проповедует Христа Распятого и Воскресшего. И они, эти мудрецы, смеются над ним и говорят ему: "Об этом мы послушаем тебя завтра". А за ними стоит вся мощь великой Римской империи.

> С христианами борются, их преследуют, их избивают, на протяжении почти двухсот лет — они вне закона, лишенцы, парии. Над их учением издеваются, их обряды высмеивают, на них клевещут.

> Но среди этого мрака и злобы тот же апостол Павел пишет христианам, и так просто, так спокойно: "Нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнаю́т; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем. Мы ничего не имеем, но всем обладаем".

> Проходят года. Понемногу, постепенно философы, ученые начинают задумываться над этим учением, которое казалось им таким непонятным, нерациональным, странным. Вот, в середине второго века, философ по имени Иустин. Он провел всю жизнь в искании истины, изучил все науки и наконец пришел к христианству. До нас дошло его произведение. Что же привело его к этой гонимой вере и к мученической смерти? Он отвечает: "Свет разума", высшая разумность, всеобъемлющая мудрость христианского Откровения. Оно, христианство, одно отвечает на все вопросы, оно одно до конца, способно удовлетворить пытливость человеческого ума и жажду человеческого сердца.

> Оно есть Логос, что по-гречески значит "смысл" и "разум". А разве не сказано в Евангелии, что Он — Логос, смысл и разум всего? Еще несколько десятилетий — и перед нами другой представитель античного Олимпа — Климент Александрийский. И к нему тоже христианская вера приходит и раскрывается как вершина разума, как предел и исполнение всех исканий, всех чаяний человеческих. И сколько их, подобных Иустину и Клименту! И, наконец, сама Империя склоняет свою гордую голову перед распятым Учителем, Которого она так долго презирала.

> Начинается "христианская эра" в истории человеческого развития и культуры. И неужели можно забыть корни, из которых выросло всё то, чем мы живем и дышим? Христианство входит в плоть и кровь нашей жизни, без него не понять ни искусство, ни философию, ни науку.

> Но вот, в наши дни снова восстает гордыня ума человеческого против сокровищницы разума, добра и красоты. Вглядитесь в это восстание — чем оно держится? Только силой. Это ли спор и убеждение? У врагов христианства в конечном счете не оказывается никаких других аргументов, кроме клеветы и пропаганды.

> В ответ — с такой же силой несется из храмов торжествующая песнь: "Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума". Так же уверенно, так же твердо исповедуем мы, что там, где есть честное искание, жажда истины и любовь к ней, — они рано или поздно приводят ко Христу. "Ибо в Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков... И свет, — продолжает евангелист Иоанн, — во тьме светит, и тьма не объяла его".

> Именно в этом утверждении, в этом исповедании — смысл праздника Рождества. Свет Разума, вошедший в мир и засиявший в нём тогда, не ушел от нас, не погас. Как далеко пошли мы в изучении мира, и вот, лучшие умы нашего времени начинают чувствовать славу Божию, свет Его разума в этом необъятном космосе, в его законах, в его красоте. Звезда, которая вела мудрецов к пещере, перестает быть умилительной сказкой, мы снова слышим предвечную правду слов псалма: "Небеса поведают славу Божию, творение же рук Его возвещает твердь!" Весь мир стремится к единству, миру, любви. Но где же он найдет их? В экономике? В бряцании оружием? В соперничестве?

> Всё очевиднее растет тоска по чему-то, что действительно вошло бы в самое сердце как всё освещающий свет жизни. Но нет у человека сердца, кроме Христа. Нет другого пути, кроме Им дарованной заповеди любви. Нет иной мудрости, нет иной цели, кроме Им возвещенного Царства Божьего, нет иного пути, кроме Им явленного совершенства: "Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный..."

> Вот этой космической любовью, этим светом горит и сияет Рождество. Духовным слухом мы слышим всё ту же торжествующую хвалу: "Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение". Духовным взором видим всё тот же свет разума, духовным голосом отвечаем на эту радостную весть благодарной песнью: "Христос рождается — славьте! Христос на земле — встречайте! Христос с небес — <воспряньте>!"