> Таинство брака

> Когда мы говорили выше о Таинстве Причащения, мы отметили, что в течение веков евхаристические смыслы Церкви переставали ясно осознаваться и отходили на задний план, отчего подлинное церковно-евангельское содержание духовной жизни не выявлялось должным образом. Промыслом Божиим XX век, который с внешней стороны принёс Церкви ужасные гонения и бедствия, явился временем внутрицерковного литургического возрождения, когда Евхаристия вновь заняла в сознании христиан подобающее место, вновь стала центром церковной жизни. И если сто лет назад считалось нормой причащаться один раз в год, то в наше время мы уже смотрим на это как на некую нелепость: как может христианин жить без своего Бога, без частого приобщения Ему? Однако так было не одно столетие.

> То же самое можно сказать о Таинстве брака. Изначально, в своём устроении и учении, Церковь содержит вполне определённое понимание брака как благодатного, во Христе, союза мужчины и женщины. Но всестороннее осознание и раскрытие этого понимания стало возможным, пожалуй, только в XX веке: упомянутое выше евхаристическое возрождение имело своим замечательным следствием осмысление и других сторон церковной жизни, тех вопросов, которые раньше людьми церковными не поднимались. Здесь проявилось свойство церковной мысли не просто абстрактно работать, но давать ответ на вызовы времени: когда в XX веке начали колебаться устои традиционного подхода к семье и браку, Церковь в противовес этому стала глубоко осмыслять своё учение об этом предмете.

> Сейчас нам очевидно, что брак не представляет собой – как это нередко воспринималось на протяжении веков – некий формально-юридический договор, не сводится только к традиционным задачам деторождения, совместного ведения хозяйства и т. п.; что так называемый «Домострой», в котором ничего не говорится о любви между супругами, но много говорится о страхе, наказаниях и проч., – является грубым извращением христианского понятия о браке. Тот же XX век своими открытиями в области психологии показал, что человеческая душа необыкновенно тонка, сложна, что явления души не могут быть объяснены только с примитивно понятых, вычитанных в книгах, узких аскетических позиций; есть целая область психических, социальных, культурных и прочих явлений, которые, безусловно, должны оцениваться с евангельской и церковной точки зрения, но которые шире схем, составляемых многими православными, как им думается, «по святым отцам». Учение о браке, содержащееся Церковью, очень глубоко. Давайте же рассмотрим, какой смысл вкладывает Церковь в это Таинство.

> Прежде всего мы видим одну интересную вещь: ещё не было Христовой Церкви, мало того, ещё не произошло грехопадения, а брак уже был. Ещё в раю Бог сказал первым двум людям, Адаму и Еве: оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится жене своей; и будут одна плоть (Быт.2,24). И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею (Быт.1,28). Изначально брак есть некое таинство само по себе, таинство до Таинств; его смысл – что двое становятся «в плоть едину», то есть больше, чем просто союзом людей, но как бы одним существом. Здесь – какие-то глуби́ны Божии, в которых мы соприкасаемся с основами Творения: человек как отдельная, самостоятельная, самоценная личность наделяется способностью в браке составлять некое надличностное единство, для чего Господь и сотворил человека разным в половом смысле – мужчину и женщину сотворил их (Быт.1,27). Таким образом, мы видим, что брак есть естественный, по факту творения, союз мужчины и женщины. В чём же Церковь видит здесь не просто благословение Божие, от начала почивающее на этом союзе, но именно Христово Таинство?

> После грехопадения жизнь человека стала раздробленной во всех своих проявлениях; появилось противопоставление жизни земной и вечной. Мы уже говорили, что одним из спасительных плодов совершённого Господом Иисусом Христом дела нашего искупления было разрушение средостения между Богом и человеком. В Церкви, в её Таинствах, в действии Святого Духа, Который усваивает каждому человеку плоды соделанного Христом спасения, в земную жизнь человека входит вечность – Царствие Божие, пришедшее в силе (Мк.9,1), и приобщает человека Богу. И брак, который после грехопадения был естественным и благословенным союзом людей, но лишь для земной жизни, – в Церкви приобретает вечное измерение и соотнесение со Христом Господом; не просто союз двух людей – но во Христе; не просто для этой, временной жизни – но навсегда, в вечности.

> В этом – смысл именно Таинства Брака; и этот смысл достаточно резко противопоставляется ветхозаветному пониманию брачного союза. В Ветхом Завете основной целью брака являлось деторождение, продолжение рода. В связи с этим Ветхим Заветом допускалось и многожёнство, и наложничество – то есть разнообразные средства, направленные на сохранение рода в земной жизни. Новозаветное понимание брака смещает акцент с деторождения прежде всего на любовь и единство двух людей – мужа и жены; причём любовь эта начинается здесь и простирается в вечность. Христианский брак своим центром, началом и главой имеет не продолжение земного рода, но – Христа.

> Это позволяет Апостолу Павлу сравнивать брак, союз мужчины и женщины, с союзом Христа и Церкви. Жёны, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же – спаситель тела; но, как Церковь повинуется Христу, так и жёны своим мужьям во всём. Мужья, любите своих жён, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за неё. Так должны мужья любить своих жён, как свои тела; любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её, как и Господь Церковь; потому что мы – члены Тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене свой: и будут двое одна плоть. Тайна сия велика: я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф.5,22-25,28-33). («Боится» – в библейском смысле: благоговеет, почитает, любит.) В этом новозаветном тексте выражен христианский смысл брака не просто как естественного соединения мужчины и женщины. Ветхозаветный смысл брака, как продолжения рода, отходит на второй план; центральным, главным и самым важным становится вечный союз двух людей по образу отношений Христа и Церкви.

> Римское право, во многом усвоенное церковно-общественной жизнью, рассматривало брак прежде всего как договор, влекущий за собой определённые правовые, имущественные и прочие общественные обязанности. Слова Апостола Павла «так должны мужья любить своих жён, как свои тела; любящий свою жену любит самого себя» несравненно превышают и эту точку зрения: не договор, как земная формальность, но абсолютное единение супругов в любви становится сутью брака.

> Отсюда можно вывести определение, что́ есть Таинство брака. В нём супругам подаётся божественная благодать, созидающая их союз вышеестественным единением во Христе, по образу союза Христа и Церкви, начинающимся здесь, на земле, и простирающимся в вечность. Христианский брак не исключает ни продолжения рода, ни имущественных и прочих правовых социальных отношений, но это становится в браке не главным. Главное – что брак из формы земной, и только земной жизни преобразуется в религиозно-творческую задачу, приводящую к полноте духовной жизни.

> Мы уже не раз говорили, что любое Таинство даётся человеку как семя для взращивания, для раскрытия его благодатных плодов. Так и брак; и может быть – брак особенно, потому что это благодатное семя получает не личность, как в остальных Таинствах, а союз двух личностей, в чём выявляется некое зерно, начаток Церкви. Плод, который должен явиться в результате религиозного творчества супругов – предначатие на земле Царства Божия, другими словами говоря – совершенная любовь. Любовью человеческой брак начинается – любовью естественной, взаимной симпатией, притяжением душ и телес; но действием Таинства брака взращивается превосходящая всякое разумение любовь Христова (Еф.3,19). Естественные чувства супругов путём взаимных нравственных религиозных усилий с течением времени претворяются в христианскую любовь – и земная жизнь семьи постепенно проникается начатками Царствия Небесного. Как Бог являет свою любовь к Церкви и в Церкви, так и супруги получают в Таинстве Брака благодать Божию на уподобление Богу в творческой любви; семья становится домашней Церковью – то есть органическим единством разных личностей в любви. И именно на созидание этой домашней Церкви и подаётся благодать Святого Духа в Таинстве Брака. Именно в этом смысле Священное Писание уподобляет брак – Церкви, а Церковь – браку, Царство Божие – брачному пиру и т. д. И в Церкви, и в христианском браке мы созидаем Царство Божие, являем его уже здесь, на земле. Мы видим тут и глубокие тайны, которых только отчасти можем коснуться; видим и великую мудрость нашего Бога, Который всю «школу религиозной жизни», все условия возрастания человека во Христе полагает не где-то на стороне, ради чего нужно всё бросать или предпринимать какие-то запредельные усилия, а вводит непосредственно в естественную жизнь – в семью.

> Если говорить о само́м чине венчания, то тут мы также сталкиваемся с интересным явлением: первую тысячу лет Церковь не знала отдельного чинопоследования Таинства брака. Жених и невеста становились супругами через совместное причащение Святых Христовых Тайн на Литургии и благословение епископа. Формально брак заключало государство – Византия сохранила законы Римского права; заключение брака государством считалось легитимным и обществом, и Церковью. И этот естественный брак Церковь возвышала до духовного союза через совместное участие в Таинстве Евхаристии; тем самым супруги становились не просто «плотью единою» – любой законный брак объединяет людей на этом естественном уровне – но единым существом во Христе, малой Церковью.

> Впоследствии, с IX века, начало развиваться отдельное церковное чинопоследование обручения и венчания. Это было связано, во-первых, с ослаблением собственно евхаристической жизни, о чём мы уже говорили, а во-вторых, с тем, что византийское государство к тому времени передало Церкви функции формальной регистрации браков. Постепенно это привело к затуманиванию церковного осознания брака как евхаристического созидания домашней Церкви, к разрыву брака и Евхаристии. Само современное чинопоследование сохранило явные отсылки к Евхаристии: это и возглас, которым оно начинается – «Благословенно Царство...», и общая чаша, оставшаяся в воспоминание о Евхаристической Чаше, которую испивают супруги; и пение «Отче наш» перед этим, и проч. Но отсылок этих недостаточно: сознание людей по отношению к браку очень формализовалось, смысл брака стал усматриваться прежде всего в легитимизации, то есть узаконении отношений. Отсюда следовало то, что земной смысл брачного союза стал выступать на первый план, заслоняя смысл собственно церковно-христианский; а после отнятия в XX веке у Церкви регистрирующих функций венчание по большей части вообще скатывается к магизму (отголоски этого – в церковных спорах о «невенчаном браке»; даже многие пастыри считают заключённый государством брак «блудным сожитием», хотя это противоречит и евангельскому учению, и исторической практике Церкви, и современным официальным церковным документам³⁵). К сожалению, венчание сейчас – самое профанируемое Таинство: большинство брачующихся, воспринимая венчание как формально-магический обряд, как некую «метафизическую легитимизацию» своих вполне земных отношений, и не думают приступать к Чаше, а тем более созидать семью во Христе.

> В связи с вышесказанным – что брак во Христе простирается в вечность и являет собою абсолютное единение супругов – встаёт вопрос о второбрачии и о разводах. Евангельский идеал совершенно ясен и отчётлив – брак может быть только один. Господь говорит: Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их. Посему оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф.19,4-6). И Апостол Павел пишет: вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем; если же разведётся, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, – и мужу не оставлять жены своей (1Кор.7,10-11). Очевидно, что коль скоро между людьми наличествует единство во Христе, то развод невозможен, и супругов не разлучает даже смерть: она есть лишь временное расставание. Но жизнь – вещь очень сложная, и вообще, увы, чаще всего далёкая от евангельского идеала. Поэтому Церковь, как человеколюбивое снисхождение к немощи (что прежде всего относится к случаям вдовства – здесь это бывает просто необходимо по условиям земного существования), допускает второбрачие (и в самом крайнем случае – третий брак).

> Что касается разводов, то Церковь не «разрешает» их, а всего лишь с сожалением констатирует, что христианского брака нет, он не состоялся. Господь указал только на одну причину развода – прелюбодеяние, то есть нарушение супружеской верности (Мф.5,32); Церковь принимает еще несколько причин – психическая болезнь, жестокое обращение, и проч. Но, строго говоря, всё это не «причины развода» в собственном смысле, а констатация факта, что в данной ситуации брака уже нет, он стал невозможен. В таких случаях, под условием покаяния, Церковь из снисхождения разрешает второй брак, – если, конечно, ситуация продиктована законными причинами.

> Сюда же относится вопрос о смешанных браках. Понятие Церкви о браке как о созидании малой Церкви требует, разумеется, чтобы оба супруга были христианами: брак начинается с совместного причащения Святых Христовых Тайн и осуществляется единением во Христе; а при разноверии супругов это невозможно. Конечно, это относится к ситуации, когда люди вступают в брак, уже будучи членами Церкви. Однако часты случаи, когда брак заключен до того, как кто-либо из супругов обратился ко Христу – для нашего времени это очень характерно. Но характерно это было и для времени апостольского; и Апостол Павел советует, как поступать в этих случаях. Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять её; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его; ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Почему ты знаешь, жена, не спасёшь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасёшь ли жены? (1Кор.7,12-16). Поэтому, если брак уже сложился до воцерковления, лучше всеми силами хранить его, стараясь по возможности его «христианизировать». Здесь бывают многие сложности и обстоятельства, о которых нужно говорить отдельно; но люди, уже ставшие христианами, должны, по мысли Церкви, искать себе супруга обязательно единоверного.

> Теперь нужно коснуться вопроса о телесной стороне брака и затронуть в связи с этим очень важную и актуальную сегодня тему целомудрия и его нарушения – блуда. Какое место в браке имеет плотская близость супругов, как к ней относится Церковь? Этот вопрос по некоей сложившейся традиции как-то обходится молчанием; между тем в пастырской практике бывает необходимо дать именно церковный ответ.

> Здесь нужно немного отвлечься и сказать, что исторически сложилось так, что Церковь – не в своём исконном устроении и учении, а в дидактической практике – предлагает людям для подражания монашеский идеал. И устав Православной Церкви – монастырский, и постная дисциплина – монастырская, и в Житиях святых больше подчёркиваются монашеские добродетели; от этого в веках сложилась идеология, которая идеалы брака и семьи́ считает чем-то «низшим» сравнительно с монашескими. Можно назвать десятки житий или святоотеческих назиданий, воспевающих безбрачный аскетический идеал; но почти невозможно в церковной дидактике найти тексты, которые с равной силой говорили бы о благодатной жизни христиан в браке. От этого многие вещи покрываются молчанием и «пускаются на самотёк»; к их числу принадлежит вопрос телесного общения супругов. Оставшись без церковного освещения, эта сфера человеческой жизни легко поддаётся разного рода покривлениям; вдобавок, у людей складывается мнение, что Церковь чего-то боится, в частности, ставить вопросы и отвечать на них по этой теме.

> С давних пор, под влиянием разного рода неправомыслия (например, гностицизма, манихейства и проч.), в церковном обиходе распространена такая точка зрения, что тело и всё телесное – скверна и грех, то, чего нужно гнушаться, что необходимо «преодолевать». В рамках этого представления телесное общение супругов допускается только и исключительно для деторождения, и является если уж не прямо грехом, то в любом случае явным несовершенством. Такого взгляда придерживались и некоторые святые отцы, например, блаж. Августин; многие аскетические сочинения как крайность имеют в себе эту точку зрения.

> Но этот взгляд совершенно не христианский. В христианстве плоть имеет очень важное значение. Бог воплотился – и большей значимости тела и представить себе невозможно. Господь Иисус Христос принял на себя всю человеческую природу, кроме греха – и тело тоже. Воскресение Христово совершилось вместе с плотью; Господь, воскресши, не сбросил с Себя тело, не избавился от него, но приобщил его Своему воскресению; мало того, и вознёсся, и сел одесную Отца Он тоже вместе с телом. Человеческому телу уготована участь преображения; на Страшном Суде все предстанут со своими телами, и вечная наша участь также не исключит наших тел, хотя, конечно, свойства тела изменятся: оно станет духовным, по слову Апостола Павла (1Кор. гл. 15), но – останется телом. И здравый церковный аскетизм говорит вовсе не о «преодолении» тела, но об уврачевании его от греха, избавлении от похоти и страстей. Бог сотворил человека цельным: в этой целостности принимает участие и тело; и брак, который, как и любое церковное действие, охватывает всего человека, всю его жизнь, включает в себя как один из элементов, как проявление любви на телесном уровне, и плотское общение.

> Поэтому телесная близость супругов – неотъемлемая, законная и благословенная Богом часть брачной жизни, причём именно сама по себе, а не только понимаемая утилитарно, то есть лишь для деторождения. Вот что пишет об этом Апостол Павел: жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим (1Кор.7,4-5).

> Церковь всегда отстаивала именно такой подход, противопоставляя его лжеаскетической идеологии. А идеология эта, как мы уже сказали, широко распространена; например, некоторые батюшки не одобряют причащение венчающихся под предлогом ожидающей их брачной ночи. Но это – полное непонимание учения Церкви в угоду псевдохристианским аскетическим взглядам. 51-е Апостольское правило угрожает отлучением от Церкви тому, кто «удаляется от брака не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что Бог, созидая человека, мужа и жену сотвори их, и таким образом, хуля, клевещет на создание Божие»³⁶. «Если кто порицает брак и гнушается женою верною и благочестивою, с мужем своим совокупляющеюся, или порицает оную, как не могущую войти в Царствие Божие, да будет под клятвою»³⁷, – определяет Церковь на одном из своих канонически безусловно авторитетных соборов. «Основы социальной концепции», официальный документ Русской Церкви, также подчёркивает, что телесные отношения мужчины и женщины благословены Богом в браке, где они «становятся источником продолжения человеческого рода и выражают целомудренную любовь, полную общность, «единомыслие душ и телес» супругов, о котором Церковь молится в Чине брачного венчания»³⁸.

> В связи с вышесказанным возникает вопрос об отношении Церкви к контрацепции. Вступление в брак в нормальном порядке вещей обязательно предполагает рождение детей. Деторождение навершает брачную любовь, уподобляя семью в некоторой степени даже Самому Богу-Творцу. Поэтому сознательная установка супругов на нерождение детей, ограничение телесной близости лишь получением удовольствия друг от друга признаётся Церковью безответственной и греховной. Но в жизни бывают разные обстоятельства и ситуации; часто бывает так, что дальнейшее увеличение количества детей может войти в противоречие с реальной возможностью содержания и воспитания уже имеющихся; вместе с тем, воздерживаться друг от друга у супругов нет достаточных духовных сил. Что в таких случаях делать? Сегодняшние соборные церковные документы дают на это ответ: категорически исключая аборты, Церковь указывает, что средства, не связанные с пресечением уже начавшейся жизни, в порядке пастырского снисхождения, в ситуациях, когда их применение не продиктовано эгоизмом, нежеланием жертвовать своим покоем и достатком, но вызвано основательными и уважительными причинами, – допустимы, при условии сознания неидеальности с точки зрения Евангелия такого положения вещей³⁹. Подчеркнём, что речь идет исключительно о взаимоотношениях супругов: это не значит, что «Церковь разрешает контрацепцию вообще»; такая пастырская снисходительность – а вовсе не принципиальное и всеобщее одобрение Церкви – направлена исключительно на сохранение и укрепление семьи.

> И теперь, коль скоро мы заговорили о норме плотских отношений, нужно коснуться темы и попирания этой нормы, темы блуда. Блуд есть смертный грех. Он решительным образом разлучает человека с Богом, зримо разрушает его душу. Вместе с тем, ни один грех в наше время так не насаждается и не пропагандируется, как блудные грехи в разных их видах; при этом совершенно исчезает само понятие греха. Часто люди, особенно молодые, искренно недоумевают: «что плохого в добрачных связях? Насилия друг над другом не совершаем, вреда никому не делаем, да ведь и все сейчас так живут». Сюда же относится и проблема так называемых «гражданских браков», то есть незарегистрированных, неоформленных перед обществом.

> Здесь нужно отметить важную вещь. Произошедшая в середине XX века так называемая «сексуальная революция» имела одним из своих последствий то, что в сфере общепринятой морали добрачные связи перестали порицаться и стали нравственно приемлемыми. Достаточно сравнить отношение к супружеским изменам и к досупружеской интимной жизни: первое так или иначе всё же не одобряется и осуждается, второе стало в постхристианском мире принятым как норма. Надо сказать, что сегодня это является, пожалуй, самой серьёзной пастырскомиссионерской проблемой: для множества людей, воспитанных в такой «новой морали», вхождение в Церковь с её неизменно отрицательным отношением к добрачным связям, становится невозможным. И поэтому современному человеку на его вопросы, касающиеся этой сферы жизни, нужно давать только религиозный ответ. Уже совершенно неубедительны сентенции такого рода: «добрачные связи не в традициях Святой Руси, это влияние Запада» и проч., – что часто можно услышать от пастырей и даже архипастырей нашей Церкви, когда молодые люди их спрашивают, «почему нельзя». Это не ответ, это перевод вопроса с религиозных рельсов на иные, подмена.

> Здесь нужно отвечать не просто «нельзя», а именно почему нельзя. К тому же надо учитывать, что подобные вопрошания часто – вовсе не теоретизирование, а трагедия человеческой жизни, вопрос счастья, страданий. «Я верю в Бога; но мне очень нужно понять, почему я должен (или должна) делать так, а не иначе, почему Богу угодно, чтобы было именно так?», – вот с каким настроением чаще всего обращаются люди к пастырям Церкви. Давайте попробуем ответить на это именно с религиозно-христианской позиции.

> Во-первых, массовость и всеобщность греха не делает его не-грехом; ни духовных, ни прочих последствий греха никакая массовость не отменяет. Во-вторых, не всё естественное хорошо. Церковь никогда не забывает, что естество наше – падшее, повреждённое; спасение совершается с понуждением естества (Мф.11,12). Далее. Из высокого значения человеческого тела, о котором мы сказали выше, вытекает и необходимость хранения его в чистоте. Вот что пишет Апостол Павел: разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть. А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом. Бегайте блуда: всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии (1Кор.6,15-20).

> Вот какое высокое учение, вот как велико достоинство тела! Для христианина здесь должно быть всё ясно; мы уже говорили с вами, что христианин, точно узнав волю Божию, успокаивается и не особо доискивается причин, почему Бог так определил. Христиане доверяют своему Богу и веруют, что Его воля – самое лучшее для них. Поэтому верующему человеку достаточно дознать: не обманывайтесь: ни блудники, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники Царствия Божия не наследуют (1Кор.6,9-10), – и удовлетвориться словом Священного Писания.

> Но для большинства людей Священное Писание – пустой звук, в лучшем случае – литература; как объяснить пагубность блуда им? Как ответить на такой вопрос: и в браке, и в блуде происходит один и тот же физиологический процесс; однако в браке он является законным и чистым перед Богом, а в блуде – смертным грехом? Почему? Ведь действие одно и то же?

> Дело в том, что блуд есть в некотором смысле «анти-таинство». Физиологический процесс здесь – только, так сказать, «надводная часть айсберга»; главное – то, что за ним стои́т. Суть здесь в том, что этот телесный акт является внешним выражением важного внутреннего процесса, а именно – слияния душ в некое надличностное единство. Об этом всё время говорит Писание: «будут два в одну плоть», то есть в одно существо. При телесной близости совершается единение людей на самом глубинном уровне. Это сродни Таинству: под неким видимым актом совершается невидимое действие – единение душ. И только в браке это единение законно: оно охватывает всецело две человеческие жизни и является выражением любви как полноты не только земной, плотской, но и душевной и духовной жизни. В блуде же наличествует только сиюминутный, телесный, похотный план бытия; отсекаются высшие стороны человеческого союза, и тем самым попирается богоустановленный чин. Это и есть анти-таинство: совершается единение плоти, которое неизбежно влечёт за собою и единение душ, – но души-то к этому не готовы, и не хотят и не могут вместить полноты любви.

> Плотские отношения – лишь одна из граней любви, та её часть, которая становится законной лишь в последнюю очередь, и только при реальном наличии всех других сторон любви: преданности друг другу, жертвенности, смирения, ответственности, уважения, долга и проч., а для христиан прежде всего – религиозного единства. Если этого нет, то соединение мужчины и женщины происходит – уж не говорим, что не во Христе, и даже не просто в естественном порядке человеческой жизни, но на самом низком уровне – на уровне тела, похоти, физиологии. И это имеет важное духовное следствие: человек как бы «опрокидывается», из богоподобного становится животноподобным. Разрушается целомудрие, то есть целостность человеческого существа; неким образом повторяется процесс грехопадения – попирание богоподобия, раздробление души, потеря целостности. Блуд и разврат поэтому – непременная принадлежность сатанинских культов, как «таинство наоборот», оскорбление Бога и разрушение человека. Поэтому в блуде не физиологическое действие как таковое, абстрактно рассматриваемое, осуждается Церковью, а невидимые следствия его, то, что происходит в духовном мире.

> Необходимо здесь учитывать и то, что, как мы уже говорили, брачное единение не предполагает разъединения. Вне брака получается так: вот двое стали одним существом, потом – разъединились, нашли других партнёров, объединились с ними, потом опять разъединились... с точки зрения Церкви это недопустимое искажение Божьего замысла о человеке. Супруги же соединены ещё до плотских отношений причащением Тела и Крови Христовых и Таинством брака; любовь между ними уже наличествует, объединяя духовный и душевный план бытия двух людей; уже есть и ответственность друг за друга, проявляемая в том числе на социальном уровне, когда законный брак свидетельствуется перед обществом (это к вопросу «зачем нужен штамп в паспорте»). Плотская близость супругов вторична и всего лишь дополняет на уровне тела уже имеющееся единение духовное и душевное единение. Именно в этом – коренное различие брака и блуда. Вне брака плотская связь ставится вместо всего на первое место и оказывает разрушительное воздействие на незаконно соединяемые ею души.

> Вот в чём религиозная опасность блуда: он калечит, уродует душу и отводит её от Бога. Прелюбодеяние, то есть нарушение супружеской верности, кроме всего вышеназванного, отягчает дело тем, что предательски попирается вечный, уже существующий союз между мужем и женою по образу Христа и Церкви. Противоестественный блуд даже комментировать не надо: в Писании он прямо назван мерзостью пред Господом (Лев.18,22; 20,13). Да и любые блудные грехи, даже, скажем так, меньшие, чем упомянутые, суть нарушение целостности, целомудрия, религиозного равновесия человека и измена Богу, Которому ценна чистота наших душ и тел. В Царство Божие не войдет ничто нечистое (Откр.21,27), и поэтому апостольское бегайте блуда (1Кор.6,18) в любых его проявлениях есть необходимейшее и первейшее дело: вне целомудрия невозможна духовная христианская жизнь. По этой причине Церковь, будучи вообще крайне снисходительной к человеческой немощи, блудные грехи наказывает строго, не оставляя их без епитимии.

> Такова попытка дать именно религиозный ответ на вопрос, почему блуд – это плохо. Повторим, что вне религиозного контекста объяснить это почти невозможно. Можно говорить о долге, о хранении чести, о порядочности, но в наши дни всё это имеет для людей малую цену, а вот религиозная точка зрения иногда заставляет их задуматься.

> В следующей главе мы продолжим разговор о Таинстве брака в контексте созидания христианской семьи.