> <.> вместо того, чтобы прочитать Ветхий Завет в свете Нового, историческое христианство переосмыслило Новый Завет через Ветхий, создав то, что Жирар называет жертвенной интерпретацией смерти Христа. Это понимание, согласно которому Богу необходима была смерть его Сына для спасения мира, а распятие стало совершенным жертвоприношением Богу. По мнению Жирара, эта мысль, хоть и стала основной для всего христианского мышления, принципиально противоречит Евангелию. В жертвенной интерпретации Бог вновь становится нуждающимся в насилии, люди, распявшие Христа, превращаются в слепые инструменты (при этом их продолжают обвинять), а воскресение становится прямым результатом распятия. Смерть Христа остается вписанной в круговорот священного. Жирар предлагает понять то же событие не как часть некоего божественного плана, но как трагедию, хотя и неизбежную, потому что «Логос насилия может существовать, только изгоняя истинный Логос и в известном смысле паразитируя на нём»,{} потому что «насилие не может потерпеть, чтобы в его царстве был кто-то, кто ничего ему не должен».{} Смерть Христа не истребляет зло, но она сильнее всего свидетельствует о нём, делает его очевидным. Воскресение Христа, если мы освободимся от жертвенной интерпретации, оказывается выходом за пределы порочной связи жизни и смерти, впервые являет жизнь, совершенно не связанную со смертью, не нуждающуюся в ней. Критикуя христианство как религию, Жирар неожиданно встает на защиту самых «мифических» его догматов – божественности Христа, Его девственного зачатия Марией, Воскресения, утверждая, что вне жертвенной интерпретации мы можем увидеть эти вещи вне насильственного воображения, причем, возможно, впервые. Жирар поразительно сравнивает ситуацию современного мира, который всё более «дехристианизируется», при этом всё более приближаясь к настоящему пониманию Евангелия, с бегством двух учеников из Иерусалима в Эммаус, которые думали, что оставляют Христа всё дальше позади, но не знали, что это Он идет рядом с ними и объясняет им Писание.

> Позже Жирар отказался от мысли, что понятие жертвы всегда искажает евангельское откровение, предложив разграничение между жертвой другого и жертвой себя. Это иногда оценивается как предательство автором своих лучших идей, но можно понять это и как признание возможности жертвы, совершенно не нуждающейся в насилии, жертвы другого рода. Интересно сравнить теорию Жирара и евхаристическое богословие Александра Шмемана, который, подобно Жирару, считал превращение христианства в «религию» грехом и трагедией, но считал центральным понятие жертвы, однако жертвы не как устранения «козла отпущения», а как дара и благодарности.

# Буду рад прочитать Ваши мнения о представляемых в рассылке текстах –
в письме или на страничках сайта в соцсетях.
Постараюсь ответить на вопросы... #

---------------------------------------------