Этот выпуск тройной, и для того, чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 3 примерно равные части.

> 10. ДЫХАНИЕ БОГА ЖИВОГО

> Погоня за дуновениями ветра

> Израильские мудрецы были одержимы мыслью о бренности человека с тех пор, как царства, в которых этот народ пытался создать себе историю, были разорены и завершились пленом. Псалмопевцы, выражая эту бренность, охотно пользуются образом дыхания²⁵⁴, пар которого, соприкасаясь с холодным воздухом, мгновенно сгущается перед тем, как в нём раствориться. "Не дольше выдоха живет человек, не дольше, чем слышится выдох"(*)(Пс 38,6-7). Самую призрачную и зыбкую из всех видимостей — пар дыхания — изберет автор Книги Екклесиаста, чтобы выразить итог жизни, полной трудов и усилия: "Пар дыхания, мимолетный пар, всё — лишь пар дыхания"(*)(Еккл 1,2). Живя среди природы, возрождающейся каждую весну, человек знает, что в нём "прах вернется в землю, из которой вышел, а дыхание — к Богу, давшему его. Да, мимолетный пар, — говорит Экклесиаст, — всё — лишь пар дыхания"(*)(Еккл 12,7-8). Обычно в Книге Екклесиаста слово "гeвел" неправильно переводится как "суета". Как видно из контекста, слово это вызывает в воображении автора (как и в воображении псалмопевцев) потускневшее в последний раз зеркало, на котором на мгновение оставляет след последний вздох.

> Когда твой последний вздох будет развеян малейшим дуновением воздуха, будешь ли ты бегать за дуновением воздуха, чтобы оно вернуло тебе исчезнувшую жизнь? Где станешь ты гоняться за ветром, укравшим твой последний вздох? "Как не может человек подчинить и удержать ветер, так не может он подчинить себе день смерти своей" (Еккл 8,8). Выражение "гоняться за ветром" у Екклесиаста означает²⁵⁵ неудачу, которую терпят усилия продлить жизнь. И в самом деле, на древнееврейском одно и то же слово ("рyах") означает и "ветер", и "дыхание", поэтому один смысл постоянно переходит в другой. Смертный, старающийся продлить жизнь, "гонится за дыханием", ускользающем в последнем вздохе. Но человек не может ни подчинить, ни удержать дыхание, поддерживающее его жизнь.

> Дыхание и прах

> Согласно традиционной израильской концепции, человек состоит из праха и дыхания. Но это созидающее его дыхание не принадлежит человеку. Дыхание человека есть дух Бога, вдуваемый в ноздри статуй, вылепленых Им из смоченного праха (Быт 2,7). Подобно тому, как от поднесенной спички занимается огнем хворост, так дыхание человека есть дух Бога, который "занялся" в легких человека, породив в нём вдохи и выдохи, образующие дыхание. И человек остается живым до тех пор, пока корень дыхания не будет вырван из его легких, т.е. пока будет продолжаться ритмичная смена вдохов и выдохов. Но если бы Бог "взял к Себе дух ее и дыхание ее, вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах" (Иов 34,14-15). В самом деле, лишь дыхание Бога, оживляющее человека, обеспечивает временную связь праху, к которому человек "возвратится", когда это дыхание оставит его уста в последнем выдохе, за которым уже никогда не последует вдоха (Быт 3,19).

> Таким образом для человеческого "состава" элемент праха²⁵⁶ является символом отчаяния: им посыпают голову²⁵⁷, когда пребывают в трауре. Элемент дыхания, напротив, выражает надежду: царь есть "дыхание ноздрей"(*) своего народа (Плач 4,20), поскольку воплощает народное упование.

> Дух, дохни на этих убитых!

> Если дыхание означает жизнь, а прекращение дыхания — смерть, то дарование нового дыхания мертвым будет означать воскрешение. В Апокалипсисе мертвые тела двух свидетелей были выставлены на площади Великого Города на обозрение всем народам, а затем "вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои" (Откр 11,11). Потрясающим образом выступает "дыхание" воскресения у Иезекииля (Иез 37,1-10):

> Как хищная птица бросается на добычу

> По повелению Бога Иезекиилю удалось совершить то, что автору Экклесиаста покажется символом невозможного: укротить четыре ветра и ввести их в мертвые тела в качестве духа жизни, чтобы оживить их.

> Но это лишь образ, могут возразить нам. Да, подобно тому, как "погоня за ветром" будет означать для Экклесиаста отчаянное усилие продлить жизнь, приручение дуновения означает для Иезекииля возрождение умершей надежды. И в самом деле, именно это объясняет ему Бог:

> Это Сам Бог в лице пророка призывает ветры, в которых странствует Его дух; "<летит на юг, поворачивает на север — кружится, кружится ветер, вновь летит на свои круги" (Еккл 1,6). Ведомый духом Ягве, Иезекииль сначала тоже шел по разбросанным костям, кружась и кружась на ходу своем (37,1-2). Перед сотворением мира дух Божий так же носился над водою (Быт 1,2).

> Затем устами Своего пророка Бог повелевает Своему дыханию перестать кружить, подобно хищной птице, над этими мертвыми костями. Пусть бросится оно на добычу, словно орел... но для того, чтобы даровать жизнь.

> Помазанник духа Ягве

> Эта Божественная птица, парящая над миром, бросается не только на мертвых, чтобы оживить их. Она бросается также на живых, чтобы овладеть ими в неистовом исступлении (1Цар 10,10; 11,6; 19,20; Суд 4,6.19). Одержимый духом Божиим "становится другим человеком". Потому что отныне "с ним Бог" (1Цар 10,6-7), для того, чтобы он преуспевал, если будет покорен духу (1Цар 16,13; 18,14-16), или же для того, чтобы покарать его, если он попробует противиться Божественным указаниям (1Цар 16,14; 18,10; 19,9). Когда помазание совершается над человеком рукой пророка (1Цар 10,1; 16,13; 3Цар 1,34; 4Цар 9,6), оно превращает этого сына Адама в "помазанника Ягве". Этот обряд означает прежде всего дар "Духа Ягве" как новый источник силы. В помазании Давида хорошо видна эта связь между помазанием помазанника Ягее и даром Духа Ягве: "И взял Самуил рог с елеем, и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Ягве на Давиде с того дня" (1Цар 16,13).

> Как садится голубь

> Через тысячу лет Иешуа Назарянин в синагоге родной деревни принимает свиток пророка Исаии для богослужебного чтения. Он развертывает его до того места, которое мы сегодня считаем началом 61-й главы, и читает: "Дух Господа Ягве на Мне, ибо Ягве помазал Меня..."(*). Проповедь на этот стих, которую Он произносит, проста: "<Сегодня исполнилось пророчество — в то время, когда вы слушали>" (Лк 4,18-21). В самом деле, Он начинает проповедовать в Галилее по возвращении с Иордана, где Он повелел Иоанну крестить Его и где Он был "помазан Духом Святым" (Деян 10,38).

> Когда Он поднялся из реки, в которую погрузился под рукой Крестителя, Дух опустился на Него с небес не так, как хищная птица бросается на добычу, но как садится голубь²⁵⁸. И действительно, обретение Духа выражается у Иисуса не неистовым исступлением²⁵⁹, как, например, у Саула, а всей полнотой Божественных даров, которыми может быть одарена человеческая природа. Как предвидел Исаия,

> Сын оживляет Своим Духом

> "Семь духов Божиих" (Откр 1,4; 4,5), символизируемые на зримом языке Апокалипсиса семью рогами и семью очами Агнца (5,6), означают полноту силы и всеведения Божия. Эта сила не была дарована Назарянину извне. Помазание Святого Духа, которое Он получил на глазах у Иоанна, сопровождалось объяснением голоса свыше: "<Это Мой любимый Сын, в Нём Моя отрада>" (Мф 3,17). "<Вот свидетельство Иоанна: я видел, как Дух спустился на Него с неба, словно голубь, и остался на Нём. Я не знал Его, но Тот, кто послал меня омывать водою, сказал мне: "Когда ты увидишь человека, на кого нисходит и на ком остается Дух, Он и есть Тот, кто будет омывать Святым Духом">" (Ин 1,32.33). Значит, торжественное помазание Помазанника Божия, Его крещение в Духе после погружения в Иордан имело целью явить перед глазами последнего из пророков выход на сцену "<любимого Сына>", помазанного в качестве такового полнотой Духа Ягве и посланного крестить погибающее человечество в Этом Духе, Который оживотворит его. А жизнь, которой Помазанник оживотворит человечество даром Его собственного Духа, и будет Его собственной жизнью — жизнью Сына. Так свершится примирение, ибо лишь Дух Сына умеет произносить имя "Отца". Следовательно, человечество должно быть оживотворено Духом Сына, для того. чтобы оно могло признать в Боге своего "Отца" и тем самым окончательно избавиться от навязчивого обмана чувств, искажающего непереносимый лик со времени первого мятежа. Павел свидетельствует перед нами: "<Бог послал в наши сердца Дух Своего Сына, Дух, взывающий: «Абба! Отец!»>"²⁶¹(Гал 4,6). Для Павла (2Кор 1,21), как и для Иоанна (1Ин 2,20.27), Дух, сообщенный Иисусом тем, кто крестился в Его смерть, приобщает к Его помазанию как Сына.

> Выбор слов

> <.....> Мне представляется весьма важным для сохранения духа Библии жертвовать как можно меньше изначальными образами, за которыми лежит целое миропонимание, еще не выраженное в философских понятиях.

<...>

> Я не собираюсь менять словарь классического богословия или катехизиса, я хочу лишь поставить некоторые основные проблемы, касающиеся словаря библейского богословия. Оно должно остаться погруженным в некую живую систему образов. Если оно ею пожертвует, то станет всего лишь спекулятивным богословием, с маловразумительной рационализированной структурой.

> Напомним, что слово "мессия", калькированное с еврейского, означает "помазанник", как и "Христос", калькированное с греческого. Но этимологический смысл уже утрачен для нас в этих словах. В связи с этим я полагаю, что библейское богословие должно быть весьма заинтересовано в том, чтобы сохранить как можно более живым образ помазания, когда оно говорит об Иисусе.

> Возродиться от Духа

> Теперь вернемся к тайне этого Иешуа, Помазанника Святого Духа. Когда Креститель увидел, как Дух сходит и покоится на Том, Кто выходит из вод Иордана, он понял, что Тот пришел крестить не так, как он сам — только в воде, но в воде и Духе.

> Действительно, вскоре Иисус в ночной беседе с влиятельным фарисеем по имени Никодим приоткроет перед ним неслыханную возможность:

> Подобно тому, как ребенок, рождаясь на свет, обретает дыхание () человеческой жизни, появляясь из материнского лона, так и позднее ему предоставляется возможность придти в мир Царства <Бога>, когда он получит Духа (<пневма – дыхание, ветер>) новой жизни, рождаясь²⁶² из лона крещальных вод. Здесь речь идет о новом творении, когда Дух, носящийся над водами, оживляет то, что из них выходит. Таинственное событие, произошедшее на глазах Крестителя с Иисусом, выходящим из Иорданских вод, тем самым обретает всю полноту своего смысла в качестве знамения.

> Еще не было на них Духа...

> Но в тот момент, когда Иисус говорит с Никодимом, это возрождение не может еще свершиться, и Иоанн умрет, оставив своим ученикам еще неполное крещение. Примерно через тридцать лет после смерти Крестителя Павел встречает в Эфесе нескольких учеников и спрашивает их:

> Тогда Павел велит им креститься во имя Господа Иисуса. Святой Дух нисходит на них²⁶³, и они начинают говорить <на неведомых языках>{} и пророчествовать{}.

> ...Потому что Иисус еще не был <облечен в Божью славу>

> Неведение эфесских учеников находит объяснение у евангелиста Иоанна, который говорит: "<К тому времени Дух еще не был дан, потому что Иисус еще не был облечен в Божью славу>" (Ин 7,39). Но какое событие имеет в виду евангелист, когда говорит <об "облечении" Иисуса "в Божью славу">? Можно подумать, что речь идет о Воскресении. Однако еще до Своих Страстей Иисус возвещает ученикам о Своем свершившемся прославлении (Ин 12,23; 13,31; 17,1.5), и это в таком контексте (12,23-24; 13,30-31), где всё сосредоточено вокруг предстоящего мученичества. Действительно, парадокс Креста, который обычно считают характерной чертой Павловой мысли (1Кор 1,18-25), тайно присутствует в Евангелии от Иоанна. Так, Иисус возглашает в Вербное воскресенье: "<Вот и настало время суда для этого мира, теперь будет изгнан вон Властитель этого мира! А когда Меня вознесут от земли, Я всех к себе привлеку!>" (Ин 12,31-32)

> ...и вознесен от земли...

> Этот контраст между падением князя мира сего²⁶⁶ и предстоящим вскоре вознесением Иисуса превращает последнее в славное событие, в котором нам хотелось бы видеть Его восхождение из могилы и воцарение на небесном престоле. Чтобы помешать нам предаться мечтам о великолепии такой славы, евангелист так поясняет слова "вознесен от земли": "<Этими словами Он дал понять, какой смертью умрет>" (12,33). В этом же смысле уже в 3,14-16 говорилось:

> ...как медный змей...

> Сравнение "вознесения" Сына Человеческого и "вознесения" змия говорит об очень многом: народ, утративший веру в своего Бога, хотел восстать на Моисея в пустыне. Бог наслал на него ядовитых змей. Пораженный этой карой, народ признал свою вину, и Моисей ходатайствовал за него. Тогда Бог велел Моисею сделать медного змея и поставить его на возвышенности на манер знамен египетских номов. "И если жалила змея какого-либо человека, он смотрел на медного змея и оставался жив"(*)(Числ 21,4-9). Этот медный змей, которого израильтяне сохранили, стал впоследствии объектом идолопоклонства, поэтому Езекия вынужден был уничтожить его (4Цар 18,4). Эти смешанные воспоминания, связанные со знаменитым "медным змеем", побудят автора Книги Премудрости уточнить, что того, кто обращал взоры к медному змею, спасал не созерцаемый им материальный предмет, а "Спаситель всех". Которому адресовался призыв о помощи. Подобно филактерии, медный змей был знаком, который должен был напомнить о "заповеди Закона" (Прем 16,6-7; см. Исх 13,9).

> ...<вид которого> спасает верующих

> Чтобы спастись от змей, нужно было смотреть на змею, прибитую к древу, и точно так же для того, чтобы спастись от смерти, нужно смотреть на Распятого, прибитого ко кресту. И подобно тому, как недостаточно было смотреть плотскими глазами на медный предмет, а нужно было прозреть глазами веры Спасителя всех, так и недостаточно смотреть плотскими глазами на Распятого, прибитого к проклятому дереву, но нужно прозреть глазами веры славу Единого Сына, явленную в этом распятии. И еще — точно так же, как медный змей был знаком, напоминающим о заповеди Закона, так и Распятый есть знак, напоминающий о заповеди Нового Закона, т.е. о любви²⁶⁷ <"ибо Бог так полюбил мир, что отдал Своего единственного Сына"> в добычу смерти, обрушивающейся на Его мятежных детей, "<чтобы тот, кто верит в Него, не погиб, но обрел вечную жизнь>" (Ин 3,16).

> Поэтому прославление Сына, прибитого ко Кресту, есть предмет не доказуемой очевидности, а веры. Поэтому Сын нуждается в Заступнике, чтобы утвердить и доказать Его славу, таинственно являемую только глазам веры, и Этот Заступник, или Утешитель (Параклет), и есть Дух истины (Ин 14,17), свидетельствующий о Нём (Ин 15,26).

> Дух свидетельствует о Сыне...

> Пришедший водой покаяния и кровью смертных мук есть Сын Божий — в этом и заключается предмет спасительной веры и первое свидетельство, принесенное Духом истины. И в самом деле, речь идет о том, чтобы "<поверить в имя единственного Сына Бога>" (Ин 3,18), ибо "<Тот, кто верит в Сына, обрел вечную жизнь, а кто не повинуется Сыну, никогда не увидит жизни>" (3,36).^<268> Но Сын станет предметом веры лишь будучи прославлен восхождением на Крест, и тогда "<увидит Его всякое око — и те, что пронзили Его>" (Откр 1,7; Ин 19,37; ср. Зах 12,10). Ибо это "восхождение" является поистине Его вступлением на престол. Вот что, сам того не зная, выразил Пилат, сказав: "Что я написал, то написал" (Ин 19,22) — по поводу надписи на Кресте. С ее помощью он хотел выставить в смешном виде знатных иудеев, назвав Казнимого их царем.

> Как схождение Духа на Иисуса в момент крещения не было дарованием нового дара, так не станет им и прославление на Кресте. Новое здесь в том, что казнь Иисуса дает верующим возможности созерцать в этом прославлении Его достоинство Единородного Сына (1,14), достоинство, дарованное Ему той любовью, которой Отец <полюбил Его прежде, прежде чем был создан мир> (17,24.5). Слава Сына состоит в том, чтобы быть <"единственным", "пребывающим рядом с Отцом"> (Ин 1,18), <любимым>²⁶⁹, <отрадой Отца> (Мк 1,11) , Тем, Кому Он "дает Духа без меры"(*), потому что <"любит Сына и всё отдал в Его руки" (Ин 3,35)>.

> ...устами центуриона

> Но действительно ли является Сыном Тот, Кто, будучи осужден религиозными начальниками Своего народа и повешен на виселице проклятых (Гал 3,13), умирает, вскричав: "<Боже Мой, Боже Мой! Зачем Ты Меня оставил?>" (Мк 15,34-37)? И однако, именно видя, как Он испускает таким образом Свой последний вздох, римский центурион, стоящий на посту у Креста, воскликнул: "<Поистине этот человек был Сыном Бога!>" (Мк 15,39) Конечно, этот гой не знал причин осуждения, как не знал и признаний, сделанных любимому ученику. Он не разделял обманутых надежд тех фанатиков-националистов, которые тщетно ждали от Иисуса восстановления национальной независимости.

> Но Иисус сказал: "<Я пришел в этот мир для суда, чтобы те, кто не видят, видели, а зрячие чтобы стали слепыми" (Ин 9,39). Ни один из тех, кто должен был бы видеть это ясно, не сумел признать вслух перед лицом Распятого, что Он — "Сын Божий". Ни израильские богословы, ни борцы за освобождение, ожидавшие, что Помазанник Божий принесет избавление, ни ученики, взращенные Им Самим — не исповедали Сына в самый момент Его прославления. Лишь солдат оккупационных войск, несший привычный наряд на месте распятия, стал глашатаем Духа истины, Ходатая за Сына, и произнес это торжественное свидетельство. Ибо Сыну надлежало быть "предметом пререканий" (Лк 2,34) во время Его кровавого воцарения на Лысой горе.

> Крест — слава Единородного

> А теперь прислушаемся к тому, что свидетельствует Дух истины перед лицом умирающего Иешуа Назарянина: любовь Отца к Своему Единородному Сыну разительно проявляет себя в этом погружении Сына, подобно зерну, в человечество, которое сможет обрести в Нём целостность. Ибо зерно умирает в земле лишь затем, чтобы дать ей свой плод. Сын испустил последний вздох смертного человека лишь затем, чтобы вернуть Дух умирающему человечеству. Если Отец избрал в жертву Своего единственного Сына, то это потому, что Он — Его Возлюбленный, в Ком Он хочет завершить судьбу возрожденного человечества. Его Сын — единственный подлинный образ Его, и по этому Образу Ваятель хочет придать человечеству окончательное сходство с Собой. Умирая на кресте, Сын полностью выражает образ Отца. И в самом деле, <Бог — это любовь> (1Ин 4,8.16). Жертвуя Своей жизнью за тех, кого Он любит, Сын дает им самое высшее свидетельство — свидетельство любви (Ин 15,13). Поступая так, Сын возводит Свою любовь к людям на уровень точного образа той любви, которой любит Сам Отец (Ин 15,9; 17,23). При последнем вздохе Распятого тайна любви, которая есть Бог, полностью открывается людям. В безвинной Жертве, умирающей ради того, чтобы Ее палачи обрели жизнь, любовь достигает высшего накала. Так "имя" Отца (Тот, Кто дарует жизнь любовью) высочайшим образом прославляется Сыном (12,28; 17,26), и вместе с тем прославляется Сын как "Тот, Кто пришел во имя Отца Своего"(*)(Ин 5,43).

> Но никто не может приступить верой к тайне Сына, распятого в блеске славы, если Отец, пославший Сына, не привлечет к Нему ученика Своего Сына (6,44) внутренним свидетельством Духа истины, внушающего верным исповедать свою веру перед лицом до тех пор непонятного Креста их Спасителя.

> Строить гробницу Сыну Божию?

> Итак, с того момента, когда Сын взошел на Свой жертвенный престол, Дух (7,39) свидетельствует о Его славе как Его защитник. Он шепчет на ухо тем, кто пронзил Его и теперь остолбенело глядит на Него, и требует от них пересмотреть Его дело. Этот пересмотр произойдет в их сердцах, заставит их признать себя палачами Бога и осудить себя, тогда как они считали себя праведными судьями, осудившими злодея. И Божественный Защитник произносит Свою защитительную речь не только в Страстную пятницу. Он произносит ее перед всеми теми, кто не признан и отвергнут своими братьями по образу Того, Кто есть Образ Божий. В самом деле, "Бога никто никогда не видел" (1Ин 4,12), и мы оказались перед лицом казнимого Назарянина не затем, чтобы судить себя, судя Его, но мы без конца оказываемся перед лицом тех, о ком Он сказал: "<Всё, что вы сделали для одного из самых малых братьев Моих, вы сделали для Меня>" (Мф 25,40), и "<чего вы не сделали для одного из самых малых, того и для Меня не сделали>" (ст. 45). Именно перед лицом тех, кто, подобно Ему, не понят и отвергнут, можем мы судить об истинности исповедания веры, в силу которой мы хотим приветствовать как Сына Божия Того, Кого отвергли Его братья. Перед их лицом мы услышим, как Защитник становится обвинителем: "<Горе вам, Святоши! Вы строите гробницы>" Сыну Божию, говоря: "если бы мы жили во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови" Сына Божия. "<Вы сами свидетельствуете против себя: вы — сыновья тех, кто убивал>" Сына Божия (ср. Мф 23,29-31). Что это за вера, которая "строит гробницу" Сыну Божию? Такова твоя вера, если ты думаешь отблагодарить Того, кто за тебя умер от любви, удушая в своей утробе Его Дух, умирающий от любви к самым отверженным из Его братьев.

> Дух, Защитник или Обвинитель

> "<Отец никого даже не судит, всю власть судить Он Сыну доверил>" (Ин 5,22). Перед лицом Сына-Судии стоит Дух-Защитник. Защитительная речь этого Ходатая обратила однажды палачей, побудив их признать верою Сына-Судию в Том, Кто был осужден в Великую Пятницу. Будут ли они каждодневно узнавать Того же Осужденного в любом отверженном? Если да, то они имеют в Духе истины Ходатая пред Судией, ибо Духу Сына, Который есть Любовь, не тесно в них; напротив, Он сделался их жизнью. А если не так, то Дух истины станет их обвинителем перед Судией и обличит лицемерие их веры, которая якобы воздает славу Сыну, а на деле не хочет вспыхнуть огнем любви, от которой Он сгорел.

> Крещальный дар Духа

> Именно крещение есть та точка, где Дух Иисуса дарует жизнь тому, кто решился погрузить свою собственную смерть в смерть Сына Божия. Крещение скрепляет печатью исповедание веры тех, кто услышал защитительную речь Духа-Ходатая. И в то же время крещение оживляет Духом Сына сыновей Адама, избравших местом своей смерти крест Сына Божия.

> Последний смертный вздох Иисуса был высшим деянием Духа любви, и с него началось бушевание Этого Божественного Духа в мире. Этот Дух разорвал завесу в Храме и оживил мертвых (Мф 27,51-52) в то мгновение, когда умер Тот, Кто есть Воскресение (Ин 11,25). Это Он воскресил Распятого и восставил Его в сиянии славы Сына Божия (Рим 1,4) и Господа. А затем тем же Духом Господь объял Своих учеников в день Пятидесятницы (Деян 2,2-4.33). И это Он овладевает теми, кто принимает крещение во имя Господа Иисуса (Деян 2,38; 8,17; 10,44-48; 19,5-6; 1Кор 6,11; Тит 3,5), и возрождает их (Ин 3,5-6).

> Завет, написанный Духом Божиим на сердцах

> Но таинство крещения — лишь начало жизни, которая вся должна быть прожита под знаком этого таинства. Что это значит? То, что крещеный ветхий человек должен сгореть от того же Духа любви. Который рождает нового человека. Покорность Духу любви, исшедшему от распятого Сына Божия, есть закон жизни родившегося сыном Отца в Единородном Сыне.

> Крещальный дар Духа скрепляет печатью Новый Завет, заключенный Сыном Божиим и <написанный "не чернилами, а Духом живого Бога; и не на каменных скрижалях, а на скрижалях сердца из плоти"> (2Кор 3,3). Ягве возвестил об этом устами Иеремии: 

> А устами Иезекииля Он уточняет сказанное:  

> Отец изымет у сына Адамова то, что этот падший называет "любовью", и вложит в него то, что Он сам называет любовью и что есть Дух Его. Тогда жизнь этого человека в глазах его братьев примет вид креста его Господа. И Отец узнает Своего сына в том, кого Дух возродит по образу Единородного.