Вопрос: почему в Писании сказано: "без пролития крови не бывает прощения"?

Потому что так мыслили люди. Это была своего рода начальная точка мышления. С этого начиналось мышление о Боге. Сначала было жертвоприношение. Послушайте замечательного религиоведа Мирчу Элиаде. Он пишет: в начале было жертвоприношение, потом появились боги. Казалось бы — что он такое говорит? А вы присмотри́тесь! Жертвоприношения существует — между людьми, между людьми и домовыми, духами всякими, лесными духами... А потом уже у людей появляется идея Бога Всемогущего, только потом люди понимают, что Бог Авраама, Исаака и Иакова — это не местный бог, а вообще Бог. Поэтому жертвоприношение существует до теологии, и оно предшествует теологии, оно ею, так сказать, заведует. И теология вырвалась из-под власти жертвоприношения только в XX веке, в труда экзистенциалистов, и Рене Жирара, в частности, как теолога-реформатора. (Мне было очень отрадно прочитать на сайте "Правмир" статью в защиту Рене Жирара.)

Так вот, почему так мыслит автор Послания к евреям? Потому что так мыслили все, он как логик, как Аристотель... У Аристотеля есть 2 труда по логике: "Аналитика 1-я", "Аналитика 2-я". И там он с чего начинает? Он даёт посылку, с которой развивает мысль. Здесь тоже дана посылка и дальше развивается мысль. Дана посылка какая? "Без пролития крови не бывает прощения". Стало быть, чтобы простить нас, Бог должен был пролить кровь. А кто из нас прольет свою несчастную, жалкую кровь? — Никто, потому что Бог этого не хочет. Только святой Сын Божий единородный может пролить кровь. Отсюда эта вся теория. Не осуждайте её. Она выглядит уродливо, но вы лучше не придумаете, если будете начинать с этой посылки. Просто мы с вами не пленники этой посылки, а те люди мыслили только так. Мы с вами свободны от этого влияния, а они мыслили только так. Например, мы сегодня с вами осуждаем индийскую практику сожжения вдов — когда умирает муж, сжигают его жену, живьем. Перед этим ее поят всяким таким, чтобы она была немножко не в себе. Но  всё равно её надо сжечь живьем. Сегодня мы это понимаем как чудовищное что-то, ужасное, а тогда понимали, что иначе она ему никакая не жена. А если она ему не жена, значит, она никакая не жена никакому мужу, а если так, то весь наш социум ничего не сто́ит, вся вселенная рушится, если мы не сожжём эту женщину. Но сейчас мы так не мыслим.

Каин и Авель... Вы знаете... первый рассказ о появление зла на земле... Это был Сатана, Змий. Второй рассказ — мы с вами проходили Бытие — второй рассказ не нуждается в первом. Второй рассказ — о Каине и Авеле обходится каким-то образом без Сатаны. Хотя было бы очень логично сказать: к Каину подошел Змий, лукавый дух, и внушил ему... Ведь если в Иуду вошел Сатане, значит как-то и в Каина он тоже вошел. По крайней мере, Иуда как-то продал <Христа> и повесился... он рассчитывал на что-то другое... А когда Каин убивал Авеля, он именно на это рассчитывал. Т.е. Каин хуже, чем Иуда. И при этом Каин согрешает без Сатаны, нe т.е. без упоминания Сатаны, а Иуда согрешает с Сатаной. Т.о., это ещё одна версия повествования о вхождении зла в мир. Т.е. Каин убивает Авеля — это некое первое прапреступление, которое дальше резонирует во всём мире и являет нам ту картину мира, который мы сейчас имеем. Т.е. большинство преступлений — это оттуда. А откуда преступление произошло? Из-за зависти... и так далее. Неважно откуда. Нам важно, что есть сказание, где существует немотивированное убийство. Слабо мотивированное. Зависть, вы знаете, — это не мотивация. Её саму нужно объяснять: откуда зависть у таких хороших людей.