Тема выпуска: История православия в России: 1927 г.

1927 год.

[Лозаннская конференция (Вера и порядок).]
[Cобрался первый синод Церкви Христовой в Китае, объединившей реформатов, методистов, баптистов, конгрегационалистов и др.]
[Конфискация всей церковной собственности в Мексике. (Позже власти отошли от непримиримой позиции в отношении религии, но так и не вернули конфискованную собственность.)]
[Барт опубликовал первый том "Христианской догматики".]

 1 января. Послание митр. Петра против возглавления Церкви митр. Агафангелом.

'Весной 1927 г., когда митрополит Сергий находился еще в заключении, Тучков предложил свои условия легализации по очереди трем старшим епископам, в том числе и митрополиту Кириллу. На условие Тучкова, что если правительство захочет убрать какого-нибудь архиерея, то это должно быть сделано от имени церковных властей, митрополит Кирилл ответил: "Если он будет виновен в каком-либо церковном преступлении, да. В противном случае я скажу: брат, я ничего не имею против тебя, но власти требуют тебя удалить и я вынужден это сделать". " Нет, не так, – ответил Тучков. – Вы должны сделать вид, что делаете это сами, и найти соответствующее обвинение". На это митрополит сказал: "Вы не пушка, а я не бомба, которой Вы могли бы взорвать Русскую церковь". В тот же день митрополит был отправлен в новую ссылку. На воле он был только короткое время, где-то между 1928 и 1931 гг., а затем уже до самой смерти, по-видимому, всё время пребывал в лагерях и ссылках'. /Посп./

В то время как репрессии против епископата по делу, "возглавляемому митр. Сергием", всё возрастали, сам митр. Сергий, неожиданно для всех, 7/20 марта был освобожден. Через месяц был освобожден и еп. Павлин (Крошечкин), вместе с которым митр. Сергий собирал подписи об избрании митр. Кирилла. Наконец, митр. Сергий получил официальное право проживания в Москве, хотя даже до ареста он таким правом не обладал. Митр. Сергий немедленно и с большой уверенностью приступил к энергичным действиям. /3.1/

16 мая. В Харбине состоялось открытие богословских курсов.

 5/18 мая митр. Сергий собирает несколько епископов, которые образуют из себя "Синод при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя". Встревоженные уже самым фактом неожиданного освобождения митр. Сергия, русские архиереи были еще больше обескуражены составом этого "Синода". В него вошли: митр. Серафим (Александров), которого все подозревали в особо тесных связях с НКВД; архиеп. Сильвестр (Братановский) и архиеп. Алексий (Симанский) – бывшие обновленцы; архиеп. Филипп (Гумилевский), незадолго до этого переходивший в секту беглопоповцев. //
 Получив, наконец, в НКВД справку о регистрации (о "неусмотрении препятствий к деятельности"), митр. Сергий начинает страшное и непоправимое дело – целенаправленное изменение состава иерархии Русской Церкви: по существу, создает новую церковную организацию, связанную с прежней лишь названием. Прежние единичные опыты властного распоряжения судьбами Епископов, столь необдуманно одобренные многими другими Архиереями, теперь производились в массовом масштабе. Ссыльные Епископы увольнялись на покой, возвратившиеся из ссылки и "неблагонадежные" переводились на дальние окраины. Одновременно начались массовые хиротонии и назначения бывших обновленцев и вообще лиц, близких к митр. Сергию и разделявших его программу. //

16/29 июля. была обнародована декларация митрополита Сергия. [анализ полемики]
 Ключевой фразой этой Декларации было утверждение: "Мы признаём Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, и неудачи – наши неудачи".
 Формально, казалось бы, в этих словах нет принципиального отступления от позиции Патриарха Тихона и митр. Петра, с их призывами к добросовестной лояльности. В действительности это было нечто совершенно новое. В контексте реальной общественной ситуации эти слова однозначно прозвучали как выражение духовно-нравственной солидарности с революционной идеологией. Именно эти слова обеспечили митр. Сергию поддержку государства, но они же вызвали целую бурю в церковном народе и духовенстве. //

В самых верноподданнических заявлениях Патриарха Тихона и митр. Петра не было одного: внутренне-сердечной солидарности, слияния церковного духа с духом революции. //

Один из духовных наследников митр. Сергия – архим. (вспоследствии митрополит) Иоанн (Снычев) писал в 1965 г. по поводу рассматриваемых событий: "Христова Церковь на земле не может существовать иначе, как только в союзе с государством. Бесправное положение не может продолжаться долго... Древняя Церковь во времена мучеников тяготилась своим святым бесправием и всегда стремилась к тому, чтобы выйти из своего нелегального положения... Митр. Сергий правильно оценил, что неразумно ввергать великое множество "малых сих" в горнило искушений и что развитие нормальной жизни церковной может происходить только в правовом союзе Церкви и Государства". /3.2/

Настаивая на том, что он имеет право перемещать и отстранять епископов, митр. Сергий создавал порочный круг: изменяя в желательном для себя направлении состав иерархии, он затем получал возможность создавать впечатление "соборного" одобрения своих действий. Ясно, что при такой постановке дела "соборность" превращалась в полную фикцию. Аналогичную процедуру митр. Сергий проделал с Синодом: выбрал по своему усмотрению из нескольких десятков русских архиереев шесть епископов с сомнительной репутацией, но полностью ему послушных; и после этого стал говорить о "соуправляющем" органе власти, подкрепляя подписями членов Синода свои решения, по существу не переставшие от этого быть единоличными. Признание принципа бюрократического единовластия приводило к тому, что один Епископ, захвативший в свои руки церковную канцелярию, получал возможность полностью изменить иерархический состав и духовное лицо целой Поместной Церкви. //

Митр. Сергий указом от 31 авг./13 сент. перевел на Одесскую кафедру митрополита Ленинградского Иосифа, на том основании, что гражданские власти запретили митр. Иосифу въезд в Ленинград. Митр. Иосиф ответил полным и категорическим отказом подчиниться приказу о своем перемещении, как незаконному и неприемлемому. Поступок митр. Иосифа создавал прецедент, грозивший разрушить весь план переделки Церкви, задуманный митр. Сергием. Необходимо было принимать экстренные меры.
 По докладу Петергофского епископа Николая (Ярушевича) о волнениях в Ленинградской епархии в связи с делом митр. Иосифа, митр. Сергий с Синодом – получившим уже название Временного Патриаршего (!) Священного Синода – принимают постановление, в котором используют все приемы, рассчитанные на восприятие поверхностного и незрелого экклезиологического сознания: и ссылка на каноны, не относящиеся к сути дела; и напоминание о "церковной пользе"; и призывы к "церковному послушанию и дисциплине"; и утверждение об "искусственности" связи митр. Иосифа с Ленинградской епархией; и совет митр. Иосифу "не соблазняться легкой возможностью жить в Ростове"; и требование к нему не производить "смущение" среди верующих... Верующим Ленинградской епархии предписывалось прекратить возношение за богослужением имени митр. Иосифа и подчиниться временному управляющему епархии еп. Николаю (Ярушевичу). //
 Митр. Иосиф снова не подчинился, а в письме к митр. Сергию от 17/30 окт. отверг все обвинения. Он еще не может четко сформулировать, в чём именно состоит противозаконность действий митр. Сергия, но, формально признавая его за носителя церковной власти, всем своим глубоко церковным чутьем знает, что Святые Каноны – это то, что охраняет Церковь, а не то, что разрушает ее; что в данной ситуации именно он, а не митр. Сергий, действительно исполняет церковную правду. //
 Митр. Сергий, как прежде обновленцы, начал получать одно за другим приветствия Восточных Патриархов, "с радостью" узнавших о его примирении с гражданскими властями и признавших его законным возглавителем одной из "половин" Русской Церкви, наряду с обновленцами. //

9 сентября. Архиерейский Собор РПЦЗ заявил о своей верности местоблюстителю митрополиту Петру и о непринятии декларации митрополита Сергия.

6/19 сентября. Вышло послание Архиерейского Синода к северо-американской пастве о запрещении в священнослужении митрополита Платона и его духовенства за учиненный раскол.

Соловецкие епископы, оценивая позицию митр. Сергия, в своем отзыве от 14/27 сент. 1927 г., соглашаясь с заявлениями о лояльности, содержавшимися в Декларации, в целом этот документ не одобрили, т.к. он давал повод думать о "полном сплетении Церкви и государства"; содержал "неискреннее", не отвечающее достоинству Церкви выражение благодарности правительству за внимание к ее духовным нуждам; возлагал на Церковь "всю вину в прискорбных столкновениях между Церковью и государством". Наиболее важным было возражение против церковных прещений, налагавшихся митр. Сергием на своих собратьев: "Послание угрожает исключением из клира Московской Патриархии священнослужителям, ушедшим с эмигрантами, за их политическую деятельность, т.е. налагает наказание за политические выступления, что противоречит постановлению Всероссийского Собора 1917-18 гг. от 3/16 августа 1918 года, разъяснившему всю каноническую недопустимость подобных кар и реабилитировавшему всех лиц, лишенных сана за политические выступления в прошедшем (Арсений Мацеевич, свящ. Григорий Петров)". //

Главная трагедия Русской Церкви заключалась не столько в духовном бессилии, беспринципности и малодушии части Ее иерархии, сколько в том, что эти слабости и пороки навязывались всей Церкви насильственным путем, ценой отречения от братской любви и церковной правды. //

Во многих епархиях оказались в большинстве такие приходы, которые отослали Декларацию обратно ее автору! В связи со своим категорическим отказом принять курс церковной политики, навязываемый митр. Сергием, Воткинская и часть Вятской епархии во главе с еп. Виктором перешли на самоуправление, повторяя опыт борьбы против обновленчества. //

---

В декабре проф.-прот. В. Верюжский изложил в обращении к митр. Сергию требования, которые митр. Сергий должен был, по мнению ленинградского духовенства, исполнить, чтобы прекратить вызванные его деятельностью нестроения в Церкви:
 "1. Отказаться от намечающегося курса порабощения Церкви государству.
 2. Отказаться от перемещений и назначений епископов помимо согласия на то паствы и самих перемещаемых и назначаемых епископов.
 3. Поставить Врем. Патриарший Синод на то место, которое было определено ему при самом его учреждении в смысле совещательного органа, и чтобы распоряжения исходили только от имени Заместителя.
 4. Удалить из состава Синода пререкаемых лиц (т.е. арх. Серафима Александрова, еп. Алексия Симанского и еп. Филиппа Гумилевского – Л.Р.).
 5. При организации Епарх. Управлений должны быть всемерно охраняемы устои Православной Церкви, каноны, постановления Поместного Собора 1917-18 гг. и авторитет епископата.
 6. Возвратить на ленинградскую кафедру митр. Иосифа (Петровых).
 7. Отменить возношение имени Заместителя (митр. Сергий распорядился возносить свое имя за литургией вслед за именем митр. Петра: якобы ради отличия от григориан, поминавших только митр. Петра – Л.Р.).
 8. Отменить распоряжение об устранении из богослужений молений о ссыльных епископах и о возношении молений за гражданскую власть". //

В ответ митр. Сергия отразил свою позицию:
 1. Полный отказ от установления Поместного Собора, отменившего общеобязательную церковную политику: то, что "я считаю правильным", было бы "преступно" не навязывать всей Церкви как общеобязательное ("обязательное для христианина").
 2. Провозглашение примата гражданской власти в деле перемещений и увольнений епископов: Епископ, избираемый и назначаемый на кафедру "пожизненно", увольняется с нее в случае гражданской ссылки, всего лишь на несколько лет разлучающей епископа с епархией. Таким произволом подрывалась самая основа церковности – нерасторжимая связь Епископа со своей паствой, восстановленная Поместным Собором. Этим поистине "разрывалось церковное тело", разрушалось церковное единение в вере и любви, которое не в последнюю очередь выражается и в "личных чувствах епископа", о которых митр. Сергий говорит столь пренебрежительно. Удар по этим чувствам, пренебрежение ими – это один из самых тяжких ударов по единству Церкви.
 Кроме того, митр. Сергий обходит вопрос о том, что перемещения Епископов, производимые по его личному произволу или под давлением гражданской власти, сводятся к искусственному подбору состава епископата по принципу политической ориентации, т.е. по принципу совершенно нецерковному и антиканоническому.
 3. Называя Синод "Патриаршим" и обосновывая его существование на прецеденте, имевшем место при Патриархе Тихоне, митр. Сергий подчеркивает ложную идею о тождественности своей власти с властью Патриарха. Кроме того, создание Синода и ВЦС из лиц, не избранных Собором, было и для самого Патриарха неканоничным, ошибочным действием, которое он исправил под влиянием собратьев-архиереев, о чём митр. Сергий здесь умалчивает. //

В том же месяце обратился к духовенству 70-летний старец, епископ Гдовский Дмитрий (Любимов), объясняя причины разрыва канонического общения с митр. Сергием. /.../ Еп. Димитрий повторяет в своей аргументации ошибку митр. Иосифа: подмену идеи Боговластия (через Первосвятителя) – идеей единоначалия. Критика в значительной мере была построена на уклонениях митр. Сергия от принципа единоначалия – ни сам этот принцип, ни право митр. Сергия на Первосвятительскую власть не подвергаются сомнению! Митр. Сергий упрекается даже в незаконном "самоограничении" своих прав: в этом доводе уже ясно ощущалось противоречие между церковной реальностью и канонической позицией еп. Димитрия – всем было ясно, что созданием Синода никакого реального самоограничения на свою власть митр. Сергий не накладывал (если не считать "самоограничения" в пользу НКВД!).
 Сконцентрировав внимание лишь на внешнем образе искажения Патриаршего строя, церковные критики митр. Сергия вначале не смогли осознать и выразить сущность этого искажения, ибо сами понимали сущность Первосвятительства ошибочно или недостаточно ясно.
 Митр. Сергий мастерски использовал эту слабость позиции своих первых критиков и подавлял духовное сопротивление колеблющихся иерархов, зажимая их разум в тиски псевдоканонической аргументации, против которой, казалось, нечего было возразить. Значительно превосходя большую часть русских епископов по формальной четкости мышления, по быстроте ориентировки в сложной ситуации, он не столько стремился прислушиваться к голосу своих собратьев, пусть не всегда отчетливому, но глубоко искреннему, не столько стремился воспринять всё богатство соборного свидетельства и придать ему, пользуясь своими знаниями и способностями, четкие канонические формы – сколько занимался выискиванием слабых мест в аргументации критиков и подавлял их своим интеллектуальным превосходством. И это тоже было одним из глубинных проявлений той подмены духа церковной соборности – духом насилия, которая столь характерна для митр. Сергия'. //

Всё казалось предельно простым: митр. Петр получил от Патриарха всю полноту Первосвятительской власти и в полном объеме передал ее своему Заместителю – митр. Сергию. Поскольку, с одной стороны, митр. Петр в звании Местоблюстителя был необходим митр. Сергию как надежный щит от притязаний других кандидатов на Местоблюстительство – митр. Кирилла и Агафангела, а с другой стороны, вмешательство самого митр. Петра не всегда было в пользу митр. Сергия (вспомним, как митр. Петр дважды отстранял митр. Сергия от Заместительства), то митр. Сергий сформулировал собственную концепцию Местоблюстительства, по принципу – "король царствует, но не управляет". Митр. Петр оставался, согласно этой концепции митр. Сергия, единственным мистическим возглавителем Церкви, что выражалось в возношении его имени за литургией и недопущении к власти других Местоблюстителей; "фактическим" же возглавителем становился наличный Заместитель – митр. Сергий, что также выражалось в возношении его имени и в полном церковно-административном подчинении ему всего русского Епископата. От возможного повторения ситуации, когда к митр. Петру проникнут сведения о положении церковных дел и он снова попытается лишить митр. Сергия заместительских полномочий, последний оградил себя тем, что "лишил" митр. Петра всякой фактической власти. Он заранее отказывался выполнять распоряжения "мистического" Главы Церкви на том основании, что митр. Петр находится "вдали от церковных дел" и неизбежно будет совершать ошибки вследствие своей неосведомленности (как это действительно произошло в эпизоде с григорианами). Единственным условием, при котором митр. Сергий признавал возможным сложить свои "Первосвятительские" полномочия, было возвращение митр. Петра к фактическому управлению Церковью – но этого можно было не опасаться по причинам, не имевшим ничего общего с церковными канонами... //

Никакой другой власти, кроме власти Божией, в Церкви быть не должно, и потому власть нехаризматическая, безблагодатная является в Церкви инородным телом, чуждым Ее Богочеловеческой природе. Не сопровождаемая содействием божественной благодати, власть митр. Сергия как "фактического управителя" могла быть приемлема только по добровольному соглашению тех, кто захотел бы иметь его над собой в качестве авторитетного руководителя. В связи с этим становится ясным также, что никакого антицерковного действия, никакого "раскола" не учиняли те иерархи, которые руководства митр. Сергия над собой не признавали; тот факт, что они не всегда отчетливо формулировали мотивы своих действий, реального положения не менял. //

"Для осуждения и обезвреживания последних действий митр. Сергия (Страгородского) – писал митр. Иосиф 25.12/07.01 1928 г., – противных духу и благу Св. Христовой Церкви, у нас, по внешним обстоятельствам, не имеется других средств, кроме как решительный отход от него и игнорирование его распоряжений. Пусть эти распоряжения приемлет одна всетерпящая бумага да всевмещающий бесчувственный воздух, а не живые души верных чад Церкви Христовой.
 Отмежевываясь от митр. Сергия (Страгородского) и его деяний, мы не отмежевываемся от нашего законного Первосвятителя митр. Петра (Полянского) и когда-нибудь да имеющего собраться Собора оставшихся верных православных святителей. Да не поставит тогда нам в вину этот желанный Собор, единый наш православный судия, нашего дерзновения.
 Пусть он судит нас не как презрителей священных канонов святоотеческих, а только как боязливых за их нарушение.
 Если бы даже и заблуждались, то заблуждались честно, ревнуя о чистоте Православия в наше лукавое время, и если бы мы оказались виновными, то пусть окажемся и особо заслуживающими снисхождения, а не отвержения. Итак, если бы даже нас оставили все пастыри, да не оставит нас Небесный Пастырь, по неложному Своему обещанию пребывать в Церкви Своей до скончания веков". //

Опасным уклонением в борьбе с митр. Сергием было допускавшееся одним из не признавших его власть епископов, а именно Димитрием (Любимовым), обвинение сергианского духовенства в "безблагодатности". Такая позиция была, по существу, тем же грехом против церковного братолюбия и против достоинства Епископа, который насаждал митр. Сергий: это дало последнему лишний повод для решительной и беспощадной, получающей при этом видимость нравственного и канонического оправдания, расправы с наиболее активными деятелями оппозиции и компрометации всего движения в целом.
 Против этих крайностей было направлено, в частности, письмо авторитетного петроградского священника – "духовного старца" о. Всеволода, написанное из ссылки:
 "Митр. Сергий (Страгородский) и его Синод выпустили воззвание, в котором смешивают церковное дело с политикой и совершают перемещение епископов помимо воли последних, издают распоряжения, которые по совести не могут исполнить многие православные, и превышают свои церковные права – права лишь Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.
 Всё это вредные для Церкви мероприятия. Они составляют частное каноническое преступление митр. Сергия (Страгородского) и иже с ним. Но не аковы еще эти преступления, чтобы можно было объявлять митр. Сергия (Страгородского) безблагодатным и требовать немедленного разрыва молитвенного с ним общения. ... Есть, следовательно, неправда у одних, есть она и у других. Взаимные прещения одной и другой стороны не имеют поэтому никакой силы, потому что при этих прещениях ни та, ни другая сторона не опирается на Истину Православия.
 Лишь то запрещение влечет за собою лишение благодати, которое согласно с волей Божией. Если же этого согласия нет, то не только благодать не отымается и не посылается, но сама церковная жизнь показывает, что все такие действия Церковью не принимаются, хотя бы и совершали великие Вселенские Соборы и самые Православные Патриархи и Синоды.
 ...Вы можете свободно ходить в те и другие храмы, моля Господа, чтобы Он дал каноническую правильность в отношениях между православными и умирил бы Церковь Свою...". //