Тема выпуска: Вернуться к вечному Младенцу. Наш дар Христу оказывается Его даром нам

> Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
> Шептались, едва подбирая слова.
> Вдруг кто-то в потемках, немного налево
> От яслей рукой отодвинул волхва,
> И тот оглянулся: с порога на Деву,
> Как гостья, смотрела звезда Рождества⁷⁷.

 

 

> «Мы же – Матерь Деву»

> В самом сердце евангельского рассказа о Рождестве Христовом мы находим образ Марии, Его Матери.

> Вряд ли кто другой во всей истории религии, не говоря уже об истории христианства, привлек к себе столько внимания, столько любви, был источником такой чистой, незамутненной радости, как Дева Мария. Она появляется в самом начале Евангелия, затем в рассказе о браке в Кане Галилейской и наконец в самом конце – у креста, на котором распят Ее Сын. Сквозь годы и века возносится к ней ликующее приветствие: «Радуйся!» И нет дня, нет службы, нет, за малым исключением, молитвы, где не вспоминалась бы Та, о Которой, говоря словами Церкви, «радуется всякая тварь»^*.

> И в эти предрождественские дни, когда начинает сиять впереди этот удивительный праздник, так уместно задаться вопросом: «О чём эта радость, что делает этот образ столь близким и родным, столь нужным и для нас?»

> На этот вопрос лучше всего, может быть, отвечает одно предрождественское песнопение. В нём говорится о том, что рожденному в Вифлееме Иудейском Младенцу все принесли свои дары: земля – вертеп (т.е. пещеру), небо – звезду, восточные мудрецы – золото, ладан и смирну, ангелы – пение. А чем же одарили, вопрошает далее автор песнопения, что принесли Ему мы, люди? И отвечает: Матерь Деву. Это не просто метафора. Церковь выразила здесь свой глубочайший опыт, свое глубочайшее понимание всей тайны Рождества. И понимание это можно выразить так: в лице Девы Марии мiр подарил Богу лучший свой плод – самое ценное, чистое и совершенное, чем возможно было ответить на любовь Божию.

> Ведь если, как учит Церковь и как верим мы, Христос есть Бог, пришедший на землю даровать нам всю Свою любовь и этой любовью спасти нас, то необходимо было, чтобы нашлась в мiре ответная любовь, которая узнала бы и приняла это пришествие Божие и за всех нас, за всё творение сказала бы Ему «да». И вот эту ответную любовь – чистую, свободную, а вместе с тем смиренную любовь, этот дар мiра Богу воплотила в Себе, выразила всем существом Своим Дева Мария. И это всегда чувствовали, больше сердцем и душой, чем рассудком, понимали люди, взирая на Ее образ – будь то у яслей с Младенцем, будь то у креста, в безмолвном страдании: Она – одна из нас, Она – наша, Она – как мы, хотя и безмерно чистейшая, безмерно совершеннейшая.

> Но это значит, что по Ней, по Ее любви, по Ее совершенству, а не по тому ужасающему соединению низости и зла, которым так страшно отмечена история человечества, можно и до́лжно заключать о сущности и назначении человека. Если была Она (а кто же мог взять и выдумать этот образ?), если была Она, то значит, не животное человек, как изо всех сил стараются внушить ему низводящие человечество до животного уровня и продолжающие учить, что человек есть лишь «то, что он ест»^**. Если хоть однажды произрастило человечество такой чистейший плод, то в нём и явлена, стало быть, подлинная сущность человека.

> И об этом наша радость, об этом наша вера, обновляющаяся всякий раз, когда всматриваемся мы в образ Матери у яслей или повторяем удивительные слова: Се бо, отныне ублажат Мя вси роди (Лк.1:48). Она свободно приняла таинственный зов свыше и потому остается для нас вечным доказательством божественной свободы, присущей человеку, сколь бы ни был он принижен грехом и злобой. Отдав Себя целиком, без остатка, Она остается для нас свидетельством того, что величие и слава человека – в жертве и любви, в самоотдаче и служении, а не в горделиво-мелочном самоутверждении. Она навеки вознесла над мiром свет любви, сострадания, верности, свет и тепло материнства, в котором Ей усыновлен весь человеческий род. И, как говорится в другом церковном песнопении, Она «одна вводит Христа во вселенную»^***, Она дает Ему тело и земную жизнь, Она ограждает Его в младенческой беспомощности, Она дарит Ему себя, и в Ней происходит встреча навеки неба и земли, Бога и Человека.

> На иконе Рождества Христова мы видим Ее рядом с Младенцем окруженной всем творением, ибо Она – средоточие и венец его. Над Нею звезда и ангелы, вокруг – пастухи и животные. И это значит, что в Ней все мы, весь мiр, встретили, полюбили, приняли Христа, что не всё на земле зло и грех, что есть и эта светлая мера подлинной человечности.

> «Что принесем Тебе, Христе?» – спрашиваем мы в рождественском песнопении. «Ибо всё созданное Тобою принесло дары Тебе. Небо – звезду, земля – вертеп, ангелы – пение, мы же – Матерь Деву»^#. И вот земной наш дар Христу оказывается Его даром нам – даром, в котором земная Мать Христова становится нашей небесной Матерью, покровом вечной любви над нами.