Милость и мир от Бога, Отца нашего и Господа Иисуса Христа! (Рим.1:7)

Тема выпуска:
Евхаристия: таинство приношения (3)

по книге: протопресв. Александр Шмеман "Евхаристия: Таинство Царства", гл. 6 (www.krotov.info/libr_min/25_sh/shme/man_31.html#66)

Предыдущие части:
• (1) Евхаристия: таинство собрания (а, б, в, г)
• (2^a) Евхаристия: Символизм (а, б, в)
• (2^b) Евхаристия — таинство Царства (а, б)
• (3) Евхаристия: вхождение в Царство Божие (а, б, в)
• (4) Евхаристия: таинство Слова (а, б, в, г)
• (5) Евхаристия: таинство верных (а, б, в)
• (6) Евхаристия: таинство приношения (a, б)

V

Смысл же этот состоит, прежде всего, в том, что кем бы и как бы ни было приносимо "вещество" евхаристического таинства  – хлеб и вино,  – в них с самого начала мы предузнаём жертву любви Христовой, Самого Христа, нами приносимого и нас в Себе приносящего Богу и Отцу. И это предузнавание, эта  – до Литургии  – знаемая нами и потому "знаменуемая" предназначенность Хлеба  – быть претворенным в Тело Христово, Вина  – в Кровь Христову, составляет, в сущности, основу и условие самой возможности евхаристического приношения.

Действительно, мы только потому и служим Литургию, только потому и можем служить ее, что жертва Христова уже принесена и в ней раскрыт и исполнен предвечный замысел Божий о мире и человеке, об их предназначенности, а потому  –   возможности для них  – стать жертвой Богу и в жертве этой найти свое исполнение.

Да, проскомидия есть символ, но  – как и всё в Церкви  – символ, до конца наполненный реальностью того нового творения, которое во Христе уже есть, но которое в "мире сем" познается только верой и потому только для веры прозрачными символами. Когда, готовясь к евхаристическому таинству, берем мы в руки хлеб и полагаем его на дискос, мы уже знаем, что хлеб этот, как и всё в мире, как и сам мир, освящен воплощением, вочеловечением Сына Божьего, и что освящение это в том и состоит, что во Христе восстановлены  – для мира  – возможность стать жертвой Богу, для человека  – возможность приносить эту жертву. Что разрушена и преодолена та их самодостаточность, которая и составляет сущность греха и которая сделала хлеб только хлебом  – смертной пищей смертного человека, причастием греху и смерти. Что во Христе наша земная пища, претворяемая в наши плоть и кровь, в нас самих и в нашу жизнь, становится тем, для чего она была создана  – причастием Божественной жизни, через которое смертное облекается в бессмертное и смерть поглощается победой.

Как раз потому, что единожды принесенная и всё в себя включающая жертва Христова до всех наших приношений, в ней имеющих свое начало и содержание, до Литургии  – и "проскомидия", приготовление даров. Ибо сущность этого приготовления в "отнесении" хлеба и вина, то есть нас самих и всей нашей жизни, к жертве Христовой, в претворении их именно в дар, в приношение. Реальность проскомидии именно в этом знаменовании Хлеба и Вина как жертвы Христовой, включающей в себя все наши жертвы, и прежде всего  – приношения нами самих себя Богу. Отсюда  – жертвенный характер чина проскомидии, приготовление хлеба как заклание Агнца, вина  – как изливание крови, отсюда  – собирание каждый раз на дискос всех вокруг Агнца, включение всех в Его жертву. И потому только когда завершено это приготовление, когда всё отнесено к жертве Христовой и включено в нее, и видимо для очей веры предлежит на дискосе наша "скрытая со Христом в Боге жизнь", может начаться Литургия: вечное принесение принесшего Себя и в Себе всё сущее  – Богу, восхождение нашей жизни к престолу Царства, куда вознес ее, став Сыном Человеческим, Сын Божий.

VI

Как и многое другое в нашем богослужении, проскомидия нуждается в очищении; но как раз не чина, не формы, а того восприятия ее, что в сознании верующих сделало ее "только символом", уже в расцерковленном, номинальном смысле этого слова. Так, очистить, лучше же сказать  – восстановить, нужно подлинный смысл того поминовения, которое в понимании верующих и духовенства свелось к одному из видов молитвы "за здравие" и "за упокой", то есть всё к тому же предельно индивидуализированному и утилитарному пониманию церковного богослужения. Тогда как основной смысл этого поминовения как раз в его жертвенном характере, в отнесении всех нас вместе и каждого в отдельности к Христовой жертве, в собирании и созидании вокруг Агнца Божия новой твари. И в том сила и радость этого поминовения, что преодолеваются в нём перегородки между живыми и мертвыми, между земной Церковью и небесной, ибо все мы  – и живые и усопшие  – "умерли и жизнь наша скрыта со Христом в Боге", ибо вся собранная на дискосе Церковь во главе с Божией Матерью и всеми святыми соединена в этом приношении Христом Своего прославленного и обоженного человечества Богу и Отцу. Поэтому, вынимая частицу и произнося имя, не просто о "здравии" - своем или своих ближних  – печемся мы, и не о "загробной участи" умерших; мы приносим и отдаем их Богу в жертву "живую и приятную Богу", дабы сделать их причастными "неисчерпаемой жизни" Царства Божия. Мы погружаем их в прощение грехов, воссиявшее из гроба, в ту исцеленную, восстановленную обоженную жизнь, для которой создал их Бог.

Таков смысл проскомидийного поминовения. Принося свои просфоры (приношения), мы "сами себя и друг друга и всю нашу жизнь" приносим и отдаем Богу. И приношение это реально, потому что жизнь эту уже воспринял, уже сделал Своею Христос и ее уже принес Богу. На проскомидии жизнь эта, и через нее и весь мир, осознаются снова и снова как жертва и приношение, как "вещество" того Таинства, в котором исполняет себя Церковь как Тело Христово и "полнота Наполняющего всё во всём" (Еф.1,23).

И потому заканчивается проскомидия радостным исповеданием и утверждением. Покрывая Дары и этим знаменуя, что воцарение Христово, явление в Нём Царства Божьего, остаются "в мире сем" тайной, ведомой, видимой только вере, священник произносит слова псалма: "Господь воцарися, в лепоту облечеся... Готов престол Твой... Дивен в высоких Господь". И благословляет Бога, "сице благоволившего"  - всего этого захотевшего, всё это исполнившего, давшего и дающего нам в земном хлебе радостно предузнать и захотеть "хлеб небесный, пищу всего мира, Господа нашего и Бога Иисуса Христа".

VII

Теперь, поняв смысл проскомидии, можем мы вернуться к великому входу, к таинству приношения.

В "Апологии" св. Иустина Философа, одном из самых ранних дошедших до нас описаний Литургии, о приношении сказано так: "По окончании молитв... к предстоятелю братии приносится хлеб и чаша вина и воды". А из "Апостольского предания" св. Ипполита Римского мы знаем, что дары эти приносятся дьяконами. Как видим, между этой простейшей формой приношения и нашим теперешним "великим входом" произошло длинное и сложное развитие евхаристического чина, о котором и надлежит нам теперь сказать несколько слов.

В теперешнем чине Литургии приношение включает в себя следующие священнодействия:
- чтение священником молитвы "Никто же достоин",
- каждение престола, Даров и собравшихся,
- песнь приношения,
- торжественное перенесение Даров,
- произношение служащими формулы поминовения: "Да помянет вас Господь Бог во Царствии Своем...",
- положение Даров на престол, покрытие их "воздухом" и повторное их каждение,
- чтение священником "Молитвы приношения по положении Божественных Даров на престол".

Поскольку же в каждом из этих священнодействий нашел свое выражение один из аспектов целого, то есть приношения Церкви, каждое из них требует хотя бы краткого объяснения.

www.messia.info/r2/1/280.htm
Архив рассылки, формы подписки -> www.messia.info/r2/
Сайт "Христианское просвещение" -> www.messia.info
>Форум сайта< 
Буду рад прочитать Ваши мнения о представляемых в рассылке текстах - в письме, в icq или на форуме.
Постараюсь ответить на вопросы.