> Зача́ло об исцелении слепца читается не для того, чтобы мы вспомнили, что был такой слепец, а для того, чтобы мы, в каком-то смысле, узнали самих себя. Это очень символичное зачало.

> Благовестие о том, что был слепой, и он прозрел, – это благовестие о духовном прозрении. И люди, которые читают это евангелие, узнаю́т о том, что да, это про нас. Особенно иудеи, которые очень много знали из духовности тогдашней. Он знали, как говорил Екклесиаст, что мир есть бессмыслица, и жизнь бессмысленна. И об этом не мог им Христос что-то рассказать. Они знали, что любить Бога бывает выгодно, любить Бога – это большое утешение, и Бог помогает. Об этом им рассказал Давид и вообще весь Ветхий Завет.

> Но когда мы читаем о прозрении, значит, мы увидели Христа, мы увидели что-то новое в этой палитре. Мы увидели, что Христос, во-первых, не делает разницы между успешным и неуспешным, говоря по-нашему, между духовным и бездуховным. Он с теми, кто отстал, с теми, кто не выиграл. И вот Он больше всех не выиграл. Как Остап Бендер в Васюках: чтобы шумно проиграть в шахматы, нужно не просто где-то сесть и проиграть, – нужно объявить себя великим гроссмейстером, а потом проиграть. И если мы боимся, что мы проигрываем, мы отстаём. Всё равно жизнь нас сгибает, как сгорающую спичку, мы всё равно проиграем.

> Но мы помним о том, что Христос стал человеком, и Он принял смерть, позорную смерть, как большой проигрыш. И после всех наших выигрышей, всех наших проигрышей нас ждёт Он – Тот самый, который громче всех проиграл, и Который сделал это ради того, чтобы мы, отстающие, проигрывающие, или даже выигрывающие, знали о том, что на этом игра не кончается. Она только начинается, когда мы понимаем, что это не главное, что за смертью идёт Воскресение.

> И вот это зача́ло о прозрении – оно каким-то образом напоминает зачало о Воскресении. Потому что зрение для этого человека было как начало второй жизни. И, наверное, Слава Богу, что это зачало читается именно в день воскресный, сегодня.