> Один из членов сергианского Синода, архиеп. Филипп (Гумилевский), через некоторе время <после публикации в "Известиях" интервью митр. Сергия Страгородского "Гонения на религию в СССР никогда не было и нет"> обратился с письмом к Папе Пию ХI с раскаянием в своем участии в лжесвидетельстве и с благодарностью за поддержку гонимой Русской Церкви. За это арх. Филипп был арестован (в 1933 г.) вместе с большой группой католического духовенства.

> Никакими компромиссами и уступками предотвратить уничтожение Церкви митр. Сергий не смог. Если к концу 1929 г., согласно данным, приведенным в интервью митр. Сергия, в его подчинении было около 30.000 приходов, то через десять лет их оставалось всего несколько сотен: таков был результат двух "безбожных пятилеток" (так их назвали сами воинствующие атеисты). Между тем искоренить веру из душ русских людей гонителям не удалось. По данным переписи конца 30-х гг., более 2/3 населения заявили себя верующими. Где же молились Богу эти верующие, где собирались для совершения религиозного культа? Подавляющее большинство были просто лишены такой возможности и хранили веру только в своей душе. В то же время это был период усиления сектантства, значительно более приспособленного к выживанию в условиях тотального гонения.

> В этот же период открывается одна из самых удивительных и необычных страниц в истории Русской Церкви: существование части Церкви в виде "православных катакомб" — своего рода религиозного подполья. Будущим историкам Церкви еще предстоит подробно прочесть эту страницу. Тайные богослужения в деревнях, городах, лесах, лагерях; бродячие священники (под видом печников, нищих и т.п.); целая сеть нелегальной иерархии; тайные монастыри и духовные старцы — этот уникальный опыт должен стать духовным достоянием всей Церкви. Движение это было неоднородным по своему составу, его отличала неоднозначность политических позиций и многообразие путей духовного подвига и поиска: но тем более этот опыт поучителен и ценен для нас.

> Сергианский Синод и его "наследники" неоднократно объявляли "катакомбную Церковь" сектантской и раскольничьей, но все эти обвинения необоснованны: катакомбная Церковь имела надежную каноническую основу — и формировались эти основы в полемике с митр. Сергием.

> В июле 1933 г. один иерарх, не указавший своего имени (предполагают, что это митр. Иосиф)  писал в адрес митр. Сергия: 

 > "Я считаю Вас узурпатором церковной власти и отказываюсь повиноваться административно-церковным распоряжением Вашим и учрежденного Вами Синода.
> ... Вы являли правильное понимание своих полномочий и полную корректность к своему доверителю, поддерживая с ним деловые отношения. Лишившись возможности таких сношений с окончанием "дела митр. Петра", Вы автоматически становились в положение остальных своих собратий и должны были не новый центр церковного управления утверждать, а сами обратиться и призвать остальных собратий к руководству в церковной жизни Патриаршим Указом 7/20 ноября 1920 г., изданным именно на случай возникновения невозможности сношений с действительным церковным центром и остающимся в составе действующего права Русской Православной Церкви. Если бы по силе сего указа некоторые архипастыри обратились к братскому руководству Вашему, ценя Вашу просвещенность, долголетний опыт и архипастырскую мудрость, то нельзя было бы возражать что-нибудь против такого добровольного объединения. Если бы для удобства сношений и поддержания единообразия епархиальной жизни Вы с объединившимися архипастырями учредили для своей группы нечто вроде Синода, но при этом не претендовали бы на обязательность принимаемых Вами решений для всей Русской Церкви, нельзя было бы возражать и против такого учреждения. Тогда не понадобилось бы Вам обременять свою совесть обильными прещениями и запрещениями. Все, и объединившиеся под братским руководством Вашим, и замедлившие с таким объединением, по-прежнему оставались бы в каноническом и литургическом единении под затрудненным хотя, но отнюдь не утрачивающим своей реальности каноническим главенством своего первоиерарха митр. Петра".

> Митрополит Сергий не ответил на этот раз ничего...

> Документ, несомненно, дошел до сведения православных архиерев и был положен в основу канонической позиции катакомбной Церкви. Симоволом этой канонической позиции было поминание за литургией только имени митр. Петра как Патриаршего Местоблюстителя, но без поминания митр. Сергия как заместителя. Поэтому в церковном народе за такими церковными группами закрепилось название "непоминающие". На деле поминание митр. Петра выражало категорическую решимость не признавать никакого другого церковного воглавления до нового Собора или до смерти митр. Петра. <...> эта позиция закрывала путь любому узурпатору церковной власти, но она также закрывала путь к признанию нового законного Местоблюстителя, каковым мог быть только один из двух иерархов: митр. Агафангел и митр. Кирилл. Митр. Агафангел умер, но оставался митр. Кирилл, который из ссылки и особенно во время короткого промежутка между ссылками в 1934 г. занимался энергичной деятельностью по организации Катакомбной Церкви. Если бы церковным сознанием было признано, что с арестом митр. Петра Русская Церковь осталась без Первоиерарха, то митр. Кирилл был бы обязан при первой реальной возможности взять на себя эти полномочия. Но поскольку Церковь продолжала признавать своим Первосвятителем митр. Петра, то митр. Кирилл считал себя не в праве это сделать, дабы не создавать новых церковных нестроений в дополнение к существовавшим. Обладая несравнимо большими правами на сан Первосвятителя и связанную с этим саном власть, митр. Кирилл категорически отказывается от всех уговоров и предложений на этот счет. Так, в январе 1934 г. он пишет одному из своих сторонников (письмо широко разошлось по Катакомбной Церкви):

 > "Из ответа на мнение некоего о необходимости митр. Кириллу объявить себя Местоблюстителем до времени освобождения митрополита Петра.
> Неблагополучие в Русской Православной Церкви видится мне не со стороны содержимого Ею учения, а со стороны управления. Сохранение надлежащего порядка в церковном управлении со смерти Святейшего Патриарха Тихона и до созыва законного Церковного Собора обеспечивалось завещанием Святейшего Патриарха, оставленным в силу особого, ему только данного и никому не передаваемого права назначить себе заместителя. Этим завещанием нормируется управление Русской Церковью до тех пор, пока будет исчерпано до конца его содержание. Несущий обязанности Патриаршего Местоблюстителя иерарх сохраняет свои церковные полномочия до избрания Собором нового Патриарха. При замедлении дела с выбором Патриарха Местоблюститель остается на своем посту до смерти или собственного добровольного от него отречения или устранения по церковному (подч. м. Кириллу – Л.Р.) суду. Он не правомочен назначить себе Заместителя с правами, тождественными его местоблюстительским правам. У него может быть только временный заместитель для текущих дел, действующий по его указаниям. Вот в этом пункте и является погрешность со стороны митрополита Сергия, признающего себя в отсутствие митрополита Петра имеющим все его местоблюстительские права.
> Его грех в превышении власти, и православный епископат не должен был признавать такую власть и, убедившись, что митр. Сергий правит Церковью без руководства от митр. Петра, должен был управляться по силе Патриаршего Указа 7/20.IХ.1920 г., готовясь дать отчет в своей деятельности митрополиту Петру или Собору. Если до созыва Собора Местоблюститель умирает, то необходимо снова обратиться к Патриаршему завещанию и в правах Местоблюстителя признать одного из остающихся в живых, указанных в Патриаршем завещании иерархов. Если ни одного в живых не окажется, то действие завещания кончилось, и Церковь сама собой переходит на управление по Патриаршему Указу 7/20.IХ.1920 г., и общими усилиями епископата осуществляется созыв Собора для выбора Патриарха. Поэтому только после смерти митрополита Петра, или его законного удаления я нахожу для себя не только возможным, но и обязательным активное вмешательство в общее церковное управление Русской Церковью. Дотоле же иерархи, признающие своим Первоиерархом только митрополита Петра, вознося его имя по чину за богослужением, и не признающие законной преемственности Сергиева управления, могут существовать до суда соборного параллельно с признающими; выгнанные из своих епархий, духовно руководя теми единицами, какие признают их своими архипастырями, а невыгнанные руководя духовной жизнью всей епархии, всячески поддерживая взаимную связь и церковное единение.
> Для меня лично выступление сейчас представляется невозможным, так как я совершенно не уверен в характере отношений митрополита Петра, чтобы убедиться в подлинности настроений последнего, чтобы решить, как поступить. Во всяком случае быть явочным порядком Заместителем митрополита Петра без его о том распоряжения я не могу, — но если митрополит Петр добровольно откажется от местоблюстительства, то я в силу завещания Святейшего Патриарха и данного ему мною обещания исполню свой долг и приму тяготу местоблюстительства, хотя бы митрополит Петр назначил себе и другого преемника, ибо у него нет права на такое назначение".

> Митрополит Сергий, уже не обращая никакого внимания на обличения и деятельность "непоминающих", продолжал укреплять "Московскую Патриархию" — созданный им фиктивный центр церковной власти.

> 14/27 апреля 1934 г. Синод и присоединившиеся к нему архиереи (всего, вместе с Синодом, 21 епископ) присвоили митр. Сергию титул "Блаженнейшего митрополита Московского и Коломенского". Митр. Петр, занимая Крутицкую кафедру, становился таким образом викарным епископом собственного заместителя.

> 9/22 июня 1934 г. митр. Сергий и его Синод исполняют требование, на котором власти настаивали еще при Патриархе Тихоне: налагают запрещение в священнослужении на епископов Зарубежной Русской Церкви — т.н. "Карловацкой". Напомним, что, по теории митр. Сергия, наложенное им и его Синодом "запрещение" автоматически делало недействительными все церковные таинства "раскольников" (кроме крещения).

> 14/27 декабря 1936 г. был принят "Акт о переходе прав и обязанностей Местоблюстителя Патриаршего Престола Православной Российской Церкви к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, Блаженнейшему Митрополиту Московскому и Коломенскому Сергию (Страгородскому), в связи с последовавшей 29.8/11.9 1936 г. кончиною в ссылке Митрополита Крутицкого Петра (Полянского)". {В конце 1936 г. "власти сообщили заместителю святого Петра, митрополиту Сергию о смерти владыки; тот, смирившийся с принципом "цель оправдывает средства", решил поверить сообщению властей и в начале 1937 года занял место своего начальника. Тем самым он подписал смертный приговор святителю: чтобы не обман не раскрылся хотя бы случайно, митрополита Петра действительно расстреляли".** — Прим. ред. рассылки.}

> Вспомним, что писал митр. Сергий в своей статье в "Журнале Московской Патриархии" в 1931 г.:

> "Ушел Местоблюститель от должности (за смертью, отказом и под.), в тот же момент прекращаются полномочия Заместителя".
> Согласно чрезвычайному постановлению Поместного Собора 1917-18 гг. о местоблюстительстве и распоряжению Патриарха Тихона, указывавшему имена избранных им кандидатов на эту должность, — после смерти митр. Петра законным Местоблюстителем, облеченным всей полнотой Патриарших прав, "автоматически" становился митр. Кирилл. Таким образом, с 1936 г. до смерти митр. Кирилла ( по предположениям, наступившей в 1942 г.), митр. Сергий носил звание Местоблюстителя "при живом законном Местоблюстителе". Как писал в свое время митр. Сергий в адрес митр. Агафангела, за такое деяние иерарх подлежит даже "извержению из сана".

> Мы не знаем, как сам митр. Сергий обошел вопрос о правах митр. Кирилла, но, по-видимому, он счел достаточным основанием для игнорирования этих прав предание митр. Кирилла "суду Архиереев". Некоторое беспокойство, видимо, всё же оставалось, т.к. через месяц после провозглашения митр. Сергия Местоблюстителем, в акте от 11/24 янв. 1937 г., Синод "принял к сведению" распоряжение митр. Петра от 5.12.1925 г. на случай своей кончины, в котором, по образцу "завещания" Патриарха Тихона, указывались последовательно: митр. Кирилл, митр. Агафангел, митр. Арсений, митр. Сергий. На документ этот ссылался в своем распоряжении от 25.12/8.1 1926 г. и митр. Иосиф. Митр. Петр, конечно, не имел никакого права вводить осужденную Вселенскими Соборами практику передачи Первосвятительских полномочий.

> Но если даже митр. Петр допустил ошибку, то эта ошибка была достаточно убедительно раскрыта в письмах митр. Кирилла к митр. Сергию. Зная, с какой тщательностью умел митр. Сергий обнаруживать малейшие неточности и промахи в канонической аргументации своих оппонентов, мы не можем допустить мысли, что он "не ведал, что творил". Отсюда с необходимостью вытекает, что сам он не придавал решающего значения своим доказательствам и доводам, но руководствовался какими-то другими соображениями. Намек на это содержится в его известных высказываниях типа: "моя программа — программа Духа Святого"; "я действую по требованию каждого дня"; "вопрос в том, кто кого перехитрит: Тучков меня или я — Тучкова" и т.п. Но вникать в "психологию" митр. Сергия у нас нет необходимости; как сказано о различении пророков истинных от ложных: "по плодам их познаете их".

> Вопрос же о плодах остается по крайней мере спорным. Мы полагаем, что никакой реальной пользы для легальной Церкви, никакого хотя бы замедления процесса ее разрушения митр. Сергий своими неканоническими действиями не принес. Но в то же время несомненно, что его действия нанесли огромный ущерб нелегальной Катакомбной Церкви, оторвав от нее значительную часть пастырей и особенно паствы: эта Церковь могла быть во много раз сильнее и многочисленней, если бы не существовало фиктивного сергианского центра церковной власти.